Андрей Воронин - Слепой. Человек в черном

— Это что, яд? — спросил Вадик.

— Нет, это снотворное.

Но, как оказалось, действие развернулось совсем не так, как они спланировали. Как только Лиза показалась из «уазика», все мальчики вдруг как по команде закричали:

— Мама. Мама. Мама…

И, отбросив ножи, мальчики зашагали к Лизе. Лиза, превозмогая ужас, как только первый мальчик приблизился и дотронулся до нее окровавленной рукой, аккуратно ввела ему в шею снотворное. И, не сводя глаз с остальных мальчиков, протянула руку назад. Вадик первым вложил в нее свой шприц. Когда все шприцы опустели, мальчики вяло осели наземь и уснули.

Лиза, посоветовавшись с полковником, решила отвезти этих мальчиков в поселковую больницу. После того как они проснутся, им, ясное дело, потребуется специальная медицинская помощь. Двоих охранников, которых выделило посольство, оставили в больнице. Кто-то же должен был охранять этих мальчишек.

Курманбек связался с посольством, и там пообещали вызвать специалистов из Москвы.

Полковник Плоткин позаботился о том, чтобы расследованием тоже занялись люди из Москвы.

Родители спешили забрать своих детей в Москву. Но те заупрямились и потребовали вернуться в лагерь за вещами. К тому же было непонятно, куда пропал Глеб, который, как оказалось, дал им такие важные для жизни уроки.

И опять двумя машинами — «уазиком» и микроавтобусом — они поехали в лагерь, где и наткнулись на Глеба.

Но радость встречи с Глебом была короткой.

Не успели и пару человек выйти из микроавтобуса, как к лагерю подкатил черный джип и из него выскочил человек в камуфляже.

— Где мои мальчики? — рявкнул он.

Санек, все еще связанный, сплюнув, бросил:

— И вы не боитесь вот так стоять тут, господин Некрошинский? Ведь пристрелят…

— Нет, не боюсь. Здесь все полито бензином. Если кто-то выстрелит, все взлетим на воздух. Поэтому четко и ясно отвечайте на мой вопрос: куда дели наших мальчиков?

Полковник Плоткин, слушая через открытые двери весь разговор, во все глаза смотрел не на Некрошинского, а на Глеба, о котором так много в дороге говорили дети. Он не мог ошибиться, это действительно был Слепой, тайный агент, которого в последнее время стало рискованно использовать и он, можно сказать, отсиживался на скамейке запасных.

Глеб, будто что-то почувствовав, перехватил взгляд полковника. И тоже его узнал.

Дальше они действовали как слаженная команда, как колесики и винтики отлично настроенного механизма.

Полковник Плоткин вышел, чуть припадая на раненую ногу, из микроавтобуса и спокойно сказал:

— Эти двое не знают, куда мы увезли мальчиков.

— А ты кто такой?

— Полковник ФСБ Плоткин.

— А, так это ты деньги мне перевел? Спасибо. Весьма признателен.

Стоило Некрошинскому повернуться к Глебу боком, как тот крутнулся на левой пятке и носком правой ноги нанес сильный удар, пославший человека в камуфляже в отнюдь не радушно распахнутые объятия полковника Плоткина.

Затем Глеб, вместе с полковником сноровисто скрутили и связали Некрошинского.

— Да, никак не думал, что такая важная птица сама прилетит мне в руки, — покачал головой полковник Плоткин. — Забирайте вещи и все в автобус, — скомандовал он детям.

Но подростки, заглянув в палатки, ничего оттуда брать не захотели.

— Там все в крови… Меня сейчас вытошнит… — первой высказалась Полина.

— Ну и хрен с ними, с этими вещами! — сказал кто-то из родителей. — Что, мы новые им не купим?

Только Лиза, преодолевая тошноту, все-таки забрала свою аптечку с лекарствами.

Некрошинского посадили в «уазик», туда же пересадили Санька. Костю оставили за рулем.

Все молча заняли свои места.

Всю дорогу до поселка полковник Плоткин пытался вытащить из Некрошинского, где теперь находятся переведенные ему деньги. Тот только пожимал плечами и издевательски ухмылялся.

— Да разве ж это деньги? Деньги — это то, что наши эксперименты, точнее, итоги наших экспериментов скоро будут стоить!

— Но вы же над людьми экспериментируете… Над детьми…

— Ну и что? А почему над мышами экспериментировать можно, а над детьми нет? У них ведь все рано не было будущего. Их все равно втравили бы в какую-нибудь бойню. А так они еще и науке послужили.

— Как вы можете так говорить о живых людях! — возмутилась Лиза.

— А что, вы будете их лечить? — хмыкнул Некрошинский.

— Уже лечим! — заявила Лиза.

— Ах, лечите… Ну что ж, лечите…

Сказав это, Некрошинский криво улыбнулся и больше не произнес ни слова.