Наталья Александрова - Перстень Калиостро

Тамара Васильевна собралась на дачу к сестре — Надеждиной матери. Поколебавшись, она неуверенно предложила взять ненадолго с собой Лешку, но я отказалась — не хватало еще вешать такую обузу на двух старушек! Мои родители работали, свекровь сидела дома со свекром, а в садик Лешка не ходил, так что отправить его на дачу с группой я не могла.

Между делом я перезванивалась с Павлиной Ивановной. Она сказала, что в тот день, когда случилось столько замечательных событий, у нее, оказывается, была память сестры, и она целый день провела на кладбище в Горелове. Павлина очень переживала, что не видела, как Саша пришел в себя. — — — А сам-то он как? — отважилась спросить я.

— Да как тебе сказать… Совсем стал не тот. Меня сразу узнал, здравствуйте, говорит, тетя Пава, расскажите про маму. Сели мы, чаю попили, я и говорю, что мать его, умирая, просила меня за ним приглядеть.

И уж как могла, я приглядывала. А что Лидия деньги за это платила, так сама знаешь, какие это деньги. Да только недолго мы так с Сашей беседовали. Дня три он по квартире поболтался, как из больницы вышел, рука зажила маленько. Заходит он как-то ко мне, ключи оставил. Уезжаю, говорит, тетя Пава, и не знаю, когда вернусь. Здесь, в квартире, тоска берет. И то верно, не до конца он в себя пришел, душа у него больная.

В глубине моей собственной души шевельнулась легкая обида — уехал, даже не попрощался. Я тут же себя одернула: Саша общался со мной, ничего не сознавая. И потом мы как-то не успели толком познакомиться. Тем более что в тот день я была в ужасном состоянии, потому что волновалась за Лешку, и наговорила ему много лишнего.

Что ему до меня? Похоже, что дорожки наши разошлись.

— А как он с Лидией разобрался? Вернула она ему вещи-то?

— Ой! — Павлина Ивановна чуть не выронила трубку. — Да что с Лидией-то случилось! Ведь у нее дома пожар был, газ взорвался. И ее чуть не убило, вышвырнуло взрывной волной. Хорошо, что первый этаж, а то бы насмерть. А так только руку сломала и лицо здорово порезала. Она говорит, что на нее бандиты напали, а я так думаю — Бог покарал. Вся квартира выгорела, все добро нахапанное пропало. Грех чужой беде радоваться, но помнишь, я тебе говорила, что Господь все видит и не будет ждать, пока человек на тот свет попадет, он и на этом с ним рассчитается.

Я быстро прикинула в уме, и оказалось, что Лидия пострадала в тот же день, когда и нас всех похитили Гусевы. Вот если бы у нее тогда проснулась совесть, и она приехала бы помочь Саше, то, возможно, избежала бы такой участи.

— Живет у родственников, — продолжала Павлина Ивановна, — прихлебательницей, и муж от нее ушел! Вот так-то! — поставила она точку во всей истории.

Лидии я сочувствовать не стала.

Через два дня Тамара Васильевна с Надеждой пришли прощаться — уезжали на дачу. Тамара расцеловала Лешку и смущенно сказала:

— Есть у меня для вас вариант, но уж не знаю, как вы к нему отнесетесь. В Лужском районе на хуторе живет одна женщина.

Дом у нее большой, и на лето приезжают люди отдыхать. Место хорошее, здоровое, озеро рядом.

— Дорого за комнату платить? — откликнулась я.

— Да нет… Там, понимаешь, если по рекомендации, то платить вообще не надо.

Поможешь там по хозяйству, и все. А если без рекомендации, то она вообще не возьмет…

— Странно как-то, — хором сказали мы с Надеждой и переглянулись.

— Ну что странного-то, люди рекомендовали приличные, врать не будут.

— Опять цепочка старушек? — веселилась Надежда.

— Вовсе нет, мне сказала Алевтина Степановна из соседнего подъезда.

— А ей кто? — Надежду обуревали подозрения.

— А ей — Эсфирь Борисовна, она в поликлинике в регистратуре работает.

— Ну, пошло-поехало.

— Как хотите, — надулась Тамара, — тебе предлагают выход из положения, чтобы в городе все лето не торчать. Вот смотри, тут все написано, как ехать. Хозяйку зовут Агафья Ивановна.

Надежда издала странный звук, не то хрюк, не то кашель, и отвернулась.

— Не знаю, прямо, — в растерянности колебалась я, — а на кого сослаться?

— Скажешь, что тебя направил Бальзаминов Иосиф Иосифович.

— Странное какое имя…

— Езжай, Маша, — у Надежды блестели глаза, — хуже не будет. Вещей с собой много не бери.

Мне было неудобно, что они так хлопочут, а я ломаюсь, пришлось согласиться.

На следующий день мы с Лешкой выключили из сети телевизор, проверили все краны, закрыли двери на все замки и отбыли в город Лугу поездом в 11.30 утра. Поезд шел долго, почти три часа. Лешка сидел терпеливо и рассматривал свою коллекцию вкладышей из жевательных резинок. Нужный нам автобус отходил через полтора часа, так что пришлось ждать в привокзальном сквере в тени пыльных кустов акации.