Владимир Колычев - За что платят мужчины

…Ветра в Подмосковье с каждым годом все сильней. И чаще. С утра дуло так, что деревья гнулись. И покойник, висевший под козырьком крыльца, степенно покачивался в петле, медленно вращаясь вокруг своей оси.

– Это же Аверьянов! – первым опознал его Прыгалев.

– Совесть замучила? – Шутить что-то не хотелось, но язык сам повернулся.

– Не знаю, не знаю…

Прыгалев осмотрел подвешенное к балке тело, не прикасаясь к нему. Синяков на лице не видно, одежда грязная, запыленная, какие-то пятна на ней. И воняло от покойника так, как будто он в штаны навалил.

Прыгалев осторожно приподнял манжет рукава, и Кирилл увидел синяки на запястьях.

– Прижизненные следы, – сказал Кирилл, приподняв манжет рукава и увидев синяки на запястьях.

– От веревок, – добавил Прыгалев. – Возможно, их сняли после того, как повесили…

– Ну, все, все! – похлопал его по плечу Щелоков, предлагая освободить рабочее пространство.

За спиной следователя топтался и судмедэксперт Пчелинов, двигая своим небритым кадыком.

Обогнув покойника, опера прошли в дом.

Дом небольшой, в деревеньке, прилегающей к Новогорску, мебель убогая, обстановка скудная, вещи разбросаны, постель разобрана – на простыне следы крови. А под кроватью валялся окровавленный бинт.

– Запах тяжеловатый, – заметил Прыгалев. Он, казалось, пальцами ощупывал воздух перед своим носом. – Лекарствами пахнет… А полы чистые. – Потом поднял голову, перевел взгляд на подоконник, пальцем провел по спинке стула: – Ни пылинки… Как будто нарочно все протерли, чтобы «пальчики» смыть.

– И потожировые.

– И потожировые… Но кровь почему-то оставили. И бинты.

– Не удивлюсь, если эту кровь пустил Малахов, – в раздумье проговорил Кирилл.

– Тогда Аверьянов был вторым, – цепко глянул на него Прыгалев.

– Ну, мы должны так подумать.

– Вот!

– Сначала деньги подставили, затем самого Аверьянова.

– Странно, что он не застрелился. Из того самого «узи», из которого в Малахова стрелял.

– Так избавились они от «узи». Лежит сейчас где-нибудь на дне речном…

– А речка тут недалеко, – кивнул Прыгалев.

Но «узи», как оказалось, лежал под шкафом. С глушителем, снаряженный. Оружие нашли при обыске. К этому времени труп уже вынули из петли, описали, отправили в морг. Судмедэксперт сделал и первое заключение: Аверьянова сунули в петлю грамотно, практически не оставив следов борьбы, но скорее всего это была насильственная смерть.

А криминалист осмотрел пистолет-пулемет. И «пальчики» он снял, и запах тины. Судя по всему, оружие какое-то время пролежало на дне речном, затем его выловили, тщательно протерли как изнутри, так и снаружи. Но «пальчики» остались.

– Странно все это, очень странно, – в раздумье качал головой Прыгалев.

– Послушаем, что скажет Веригин, – невесело усмехнулся Кирилл.

Но Веригин не торопился делать выводы. Сначала он дождался результатов экспертизы, только затем собрал совещание. На экспертизу ушли сутки, хотя, как правило, на баллистику и тем более на ДНК тратилось куда больше времени. Но Веригин торопил экспертов.

– Ну что, товарищи офицеры, со своей задачей вы справились, – сказал он.

Кирилл угрюмо посмотрел на него, что-то в этом роде он и ожидал услышать.

– Убийца майора Малахова установлен! – бодро улыбнулся Веригин.

И тут же оказался под перекрестным огнем возмущенных взглядов. Малахов по-прежнему находился в крайне тяжелом состоянии, но хоронить его никто не торопился. Кроме Веригина.

– Да, конечно, беру свои слова обратно, – спохватился майор.

– И преступник не установлен, – тихо сказал Прыгалев.

– Установлено орудие преступления. Пистолет-пулемет системы «узи», пулю из которого вытащили из груди Малахова. – Веригин постучал по папке, которая лежала у него на столе. – Баллистическая экспертиза это подтверждает. А отпечатки пальцев, оставленные на оружии, принадлежат Аверьянову. Опять же заключение экспертизы…

– Пистолет-пулемет этот какое-то время провел в реке, – заметил Прыгалев.

– И что? Аверьянов сначала выбросил оружие, а затем его вернул. На вооружение.

– Тогда почему он не застрелился?

– А это уже вопрос к Аверьянову. Надеюсь, в ближайшее время вы не сможете его задать, – затуманенно усмехнулся Веригин.

Прыгалев глянул на него настороженно, даже враждебно, но что-то не было у него желания обострять. И Полковников сидел надутый, но молчал. Марина уныло разглядывала ногти у себя на пальцах. Все понимали, что спорить с Веригиным бесполезно. Его можно было бить только фактами.