Владимир Колычев - Красивый умирает первым

Сам процесс занял много времени. Дорога отняла полтора часа, за окнами давно уже ночь, но Артем и не собирался идти домой. Нет у него времени на отдых.

Архимеда привели к нему в кабинет. Ночью допрос проводить запрещено, но ведь это всего лишь беседа по душам.

– Домой хочешь? – спросил Малахов, устало глядя на задержанного.

Голова у Архимеда большая, как у рахита. Тонкая шея, огромный кадык, кожа землистого цвета, морщинистая. Зубы все кариесные, коричневые от чифиря и крепких сигарет, но все целые.

– Так я и буду дома, – ухмыльнулся Архимед. – За мной ничего нет.

– Вот и я о том же. Отпустим тебя, возьмем Касыма и Дегтяря, расколем их на убийство…

– Какое убийство? – нахмурился уголовник.

Артем пропустил вопрос мимо ушей.

– Да, забыл сказать, Короткий здесь останется. Ну а ты на свободу. С чистой совестью. После того как Дегтяря нам с Касымом сдашь…

– Не собираюсь я никого сдавать.

– Ты не понял, мы уже вышли на них. Но Короткий будет думать, что это ты их сдал. И Короткий, и Шортик… Да и Касым с Дегтярем обидятся. Ну, если они не убивали, если нам придется их отпустить…

– Не сдавал я никого! – заколотился Архимед. – И пацаны никого не убивали!

– Ну, убивали они или нет, это покажет экспертиза. А тебя и без экспертизы за помидоры подвесят. Огурцом вниз.

– Не подвесят, – буркнул уголовник.

– Вот поэтому я тебя и отпускаю. Придешь домой, попрощаешься с женой…

– Я не знаю, кого там Касым с Дегтярем замочили!

– Козюлю.

– Козюлю?!

Артем внимательно смотрел на Архимеда: похоже, уголовник не фальшивил.

– Сколько он Короткому торчал?

– Ну, шесть «лимонов»…

– Кто из него деньги должен был выбить?

– Касым… Но они точно не убивали!

– Но бабки должен был выбить Касым?

– Да, с Дегтярем…

– И как их найти?

– Не знаю.

– У тебя в телефоне их номера…

– Номера есть, а их самих нет.

– И где живут, не знаешь?

– Где живут, знаю.

– Но их там уже нет, да?

– Я этого не говорил, – сообразил Архимед.

– Не говорил, но в уме держал… Умный ты мужик, Борис Ильич, даже не смею тебя задерживать.

Артем поднялся, подошел к двери, открыл ее.

– Да не пойду я никуда! – Архимед нервно мотнул головой.

– Выведут.

– Но я правда не знаю, где Касым и Дегтярь!.. Если они правда замочили Козюлю, они точно лягут на дно.

– Где они лягут?

– Не знаю.

– И вариантов нет?

– Варианты есть. Гарантий нет.

– Тогда начнем с вариантов.

Артем вернулся за стол, взял ручку, бумагу и приготовился записывать. Но дверь вдруг открылась, и в проеме показалось лицо капитана Чайкина. Он махнул рукой, подзывая Артема. Что-то тревожное было в его взгляде. Тревожное для Малахова. И почему-то он не хотел заходить в кабинет.

Артем вышел в коридор.

– Иваныч, у нас проблемы! – Чайкин старательно хмурил брови.

– Говори.

– Звонили какие-то идиоты, сказали, что Козулина убил майор Малахов.

– Это не идиоты… – качнул головой Артем. – Это идиоты-убийцы… Номера пробили?

– Само собой. Номер принадлежит Вакулову Игорю Михайловичу, девяносто девятого года рождения, зарегистрирован у нас в Новогорске. Говорит, что не звонил нам…

– Сказать можно что угодно… Адрес этого Вакулова есть?

– Да.

– Наряд не отправлял?

– Я сначала тебе должен был сказать…

– Это правильно. Но наряд мы вышлем. И я сам поеду.

Как знал Артем, что смерть Козулина пятном ляжет на него. И очень хорошо, что он с самого начала решил действовать с опорой на подчиненных.

Открылась дверь, в коридор вышел Кононов. Артем удивленно взглянул на него. Он-то думал, что лейтенант уже дома. И Кирилл смотрел на него вопросительно. Как будто знал, что нужна его помощь, но не понимал какая. А помощь его действительно была нужна. На дворе глубокая ночь, не успеешь оглянуться, как наступит утро. А времени в обрез. Столько всего нужно сделать.

Музыка играла громко, но Малахов заглушал ее своим голосом. Виола крутилась вокруг шеста, он стоял где-то рядом, но она видела перед собой только темноту. Это темнота с ней и говорила – голосом Малахова. Огромная темнота, тяжелая, но такая теплая, наэлектризованная до мурашек по коже.

«Ты что здесь делаешь?.. Давай домой!..»

Эта темнота наваливалась на нее, обнимала, закрывая обнаженную грудь от грязных похотливых взглядов уголовников. Обнимала, согревая тело снизу вверх. Особенно жарко было в самом низу живота. Знакомое чувство томления сейчас требовало выхода. Хотелось, чтобы горячая темнота обнимала крепко-крепко, все глубже проникая в сознание.