Лиза Лосева - Черный чемоданчик Егора Лисицы

— Кто нашел тело?

— Шеховцев.

У высокого окна, запотевшего от дождя, обычно общительный Шеховцев стоит отдельно от всех. На него не похоже. Он видел смерть, несмотря на молодость. Неужели его так задела смерть бытовая? При штабе Шеховцев недавно, но сейчас офицерские карьеры делаются с головокружительной скоростью.

— Кто еще был в штабе ночью, Ян Алексеевич, узнали?

Мы медлим, не подходим, и беседующие все чаще посматривают на нас. Может быть поэтому Курнатовский вдруг отвечает, понизив голос:

— На подступах бои шли всю ночь. Здесь оставались только несколько человек. Шеховцев — на поручениях, так что его просили неотлучно быть. Он и вот те господа в курительной были все время.

— Один из них, — Курнатовский аккуратно кивает в сторону одного из компании в курительной, — штабс-капитан Чекилев, инженер-электротехник. Этой ночью его не вызывали, но он помогал с наладкой связи. Бывает здесь во всякое время. Это все, что удалось выяснить пока.

Невысокий широкоплечий Чекилев в гражданском, отлично сидящем костюме (но выправка военная) меньше других обращает на нас внимание.

— Из тех самых Чекилевых?

— Да, младший сын. С началом войны вернулся, учился где-то за границей и работал там в представительстве семейного дела.

Не скрывая интереса, в упор, почти невежливо смотрит в нашу сторону, а может, сквозь нас, его собеседник, полноватый, солидный. Если Чекилева я видел здесь и раньше, то этот господин мне совсем незнаком. Его манеру я бы запомнил — немного неловкие, но и не суетливые движения.

— А этот?

— Говорят, это чиновник Владикавказской железной дороги. Прибыл буквально накануне из Екатеринодара. Якобы то ли с проверкой железнодорожных путей, то ли насчет беспорядков на дороге среди путевых рабочих. На самом деле, подозреваю, что он здесь по другому ведомству. И по другому делу, по которому уже бывал здесь во время войны с немцами.

— Зингер?

Эта крупнейшая мировая фирма работает в городе давно. Немецкого капитала вообще у нас было вложено много — и в химические заводы, и в другие предприятия. У Зингера дело было поставлено широко. Во всех смыслах. Во время войны в ее представительстве в городе разоблачили германских шпионов. Скандал наделал много шума. Курнатовский, однако, не подтверждает это мое предположение, но и не опровергает его.

— Одно могу сказать: беспорядки на дорогах его вполне могут интересовать вовсе не по линии министерства путей сообщения. Мы ведь так и не узнали, кто в железнодорожных мастерских упорно мутит воду. Шеховцева можно аккуратно расспросить, он к вам расположен. Так вот он намекал, что не только знаком с этим господином, но и чуть ли не посвящен во все подробности его дела здесь.

— Вы же знаете, Шеховцев любит прихвастнуть.

Он не успевает ответить, как из курительной к нам решительно направляется господин с военной выправкой — Чекилев, через руку у него перекинуто пальто.

— Господа, я прошу прощения, мы не знакомы. Позвольте представиться: Максим Романович Чекилев, — он протягивает визитную карточку Курнатовскому и говорит только с ним. — Вы здесь руководите следственными действиями?

Курнатовский наклоняет голову, оставляя вопрос без ответа.

— Я должен ехать. Оставлю вам свою визитную карточку. Там есть номер — телефонируйте мне в любое время.

Но не тут-то было — коса явно нашла на камень.

— Вы прекрасно знаете, что не можете сейчас уехать!

Коротко извинившись, Курнатовский отходит. Мы остаемся вдвоем, и я вспоминаю желтого тигра в зверинце: как он хлещет хвостом по решетке своей клетки. Чекилев явно взбешен коротким отказом.

— Тришкина свадьба! Чертовски досадно, это бестолковая трата моего времени.

Чекилев раздраженно вертит в руках трость и, думаю, готов уйти в нарушение всех пожеланий следствия. Нужно задержать.

— Вам не жаль погибшего?

— Мне? Жаль, хотя я его и не знал. Но ведь помочь мне нечем… — тут он спохватился и протянул мне руку. — Максим Романович Чекилев. А я, простите, с кем имею честь?

Я представился, не без умысла упомянув о том, что в штаб я вызван как судебный врач.

— Я работаю с полицией, и у меня не пустой интерес, ведь вы помогали налаживать связь. Наверняка часто говорили с телеграфистами?

Чекилев или не собирается, или не успевает ответить. К нам присоединяется тот самый незнакомый мне чиновник железной дороги — Беденко. Он здоровается и смотрит дружелюбно. Стали понятны и его казавшиеся неловкими движения — при знакомстве он протягивает левую руку. Манеры Беденко располагают к себе, но чувствуется, что он, как и все здесь, напряжен и говорит с осторожностью, взвешивая каждое слово.