Владимир Колычев - Стрела Амура 9-го калибра

— У тебя съехала крыша?

— Нет. Просто я очень люблю Макса.

— Что ж, придется нам решить вопрос на дуэли! — Жмыхов шагнул назад и поднял руку с пистолетом.

А Максим, как назло, уже успел вложить свой ствол в кобуру.

— Это не дуэль! — выкрикнула Рита.

— Кто не успел, тот опоздал.

— Твоя взяла! — Рита вышла из-за спины Юрьева, приблизилась к Мише.

— Мысленно ты осталась с ним, — заявил Жмыхов, не торопясь опускать ствол.

— Он не сдаст меня, — проговорила Рита. — Но уйдет и больше никогда не вернется.

— Не уйдет.

— Тогда положи меня рядом с ним. Или я сама лягу.

— Ты и правда его любишь?

— Больше, чем тебя.

— Но меня ты тоже любишь?

Рита вздохнула, с сожалением исподлобья глянула на Максима и опустила голову. Да, какое-то чувство к Мише в ней осталось. Но признаваться в том она не хотела. Ни себе, ни Максиму, ни самому Мише.

— Я не слышу.

— Ты голоден?

— Да, перекусить было бы неплохо, — не сводя глаз с Юрьева, сказал Жмыхов.

— Я приготовлю, — заявила она, тронула Мишу за плечо и добавила: — Нельзя стрелять в Максима.

Но Рита точно так же глянула и на Юрьева. Мол, я прокляну и тебя, если ты посмеешь поднять руку на Мишу.

Жмыхов опустил пистолет.

— Здравствуй, Макс! — Он едва заметно улыбнулся.

— Здравствуй.

— Руки не подам.

— Как-нибудь переживу.

Максим заметил, как Рита взяла сумку, которую они принесли с собой. Там были продукты, водка, все, что нужно для того, чтобы в теплой обстановке скоротать время.

— Это твои люди за Ритой охотились? — спросил Юрьев и увидел, как она застыла, услышав эти слова.

— Нет.

— А нас как нашел?

— Да вот узнал, что в нашей деревне внучка колдуньи объявилась. Кто это мог быть, как не Рита?

— Значит, ты знал, что Рита в бегах.

— Узнал.

— Кто за ней охотится?

— Эти люди уже чужие для меня. — Миша смотрел на Максима, но, судя по всему, обращался к Рите.

— Но ты знал, что у Риты проблемы.

— Узнал и нашел ее. Теперь она будет со мной.

— Поздно.

— Самое время. — Жмыхов не просто смотрел на Максима, он будто видел те сомнения, которые терзали его в последнее время, знал, что Рита тяготит его.

Но Юрьев уже не чувствовал в себе никаких сомнений. Дух соперничества захлестнул его с головой. Он не собирался уступать Риту какому-то упырю.

Водка действует на мозг примерно так же, как слабительное — на желудок. Макс не мог дать себе слабину. Он пил в меру, закусывал плотно.

Зато Мишу основательно развезло.

— Да, я умер, а Рита стала вдовой, — заявил он. — У нее было право на личную жизнь.

— Я — ее личная жизнь!

— Но ты же не убивал, тебя отмажут. А жена какая!..

— Бывшая.

— Оксана Корнилова! У нас в зоне сеансы на нее гоняли!

— Давай без подробностей. — Максим скривился.

— И на капитана Костина. Шучу, конечно. Он настоящий мужик. С таким надо с глазу на глаз разбираться.

— Капитан Юрьев покруче будет, — совершенно серьезно сказала Рита.

— Значит, ты выбрала капитана Юрьева?

— Да, выбрала, — подтвердила она и нежно обняла Максима за шею. — Если он будет любить меня всю жизнь.

— В этом не сомневайся, — сказал он.

— Оксану можешь любить. Да и Дашу. Она без тебя сохнет. Можешь ее поливать.

— А тебя кто поливать будет? — спросил Юрьев, хищно глянув на Жмыхова.

— Миша уедет. Далеко-далеко.

— У меня есть все для нормальной жизни, — сказал тот.

— Без Риты.

— Почему же? Она живет здесь! — Жмыхов приложил руку к своей груди.

— Я должна жить у тебя здесь. — Рита приложила руку к груди Максима.

— Миша должен уехать, — заявил Юрьев. — А ты жди здесь. Я буду приезжать и к Дашке лезть не стану.

Он вдруг понял, что его развезло. Жмыхов стал двоиться в глазах. Еще ему вдруг очень захотелось спать.

— А к Оксане?

Рита тоже стала расплываться перед глазами.

— К Оксане…

Максим решил не врать. Даша для него при всех ее достоинствах — тупиковый вариант. Оксана при всех своих недостатках — будущее. Рита — вечное настоящее. Темное и беспросветное. То самое, в котором он готов был прожить всю свою жизнь.

— Нет Оксаны. Есть только я. — Рита взяла его за руку, помогла подняться из-за стола. — Миша, мы пошли спать. — Ее голос эхом отзывался в ушах Юрьева. — Ты только не ревнуй.

— Завтра на рассвете я уеду, — донеслось до Максима.

Он хотел что-то сказать, но его язык вдруг стал тяжелым как кусок свинца.

Рита помогла ему подняться на печь, разделась, легла рядом, прижалась.

— Обними меня крепко-крепко, — попросила она.