Владимир Колычев - Стрела Амура 9-го калибра

— Завтра меня выпустят.

— Я буду следить за Оксаной. Хоть пальцем ее тронешь, сядешь снова.

— Завтра меня выпустят, — повторил Востров. — У тебя есть время написать рапорт и свалить отсюда. Не успеешь — пеняй на себя. Я тебе Оксану не прощу.

— Это угроза?

— Пошел вон!

Максим и сам не понял, как все произошло. Он ударил Вострова в солнечное сплетение.

Тот скрючился от боли, повалился на шконку и прохрипел:

— Ты покойник!

— Я твою перчатку поднял, — сказал Юрьев и вышел из камеры.

В коридоре он столкнулся с Пивневым.

— Что там? — с тревогой спросил тот.

— Ничего, пройдет.

— Я гляну…

Максим пожал плечами, покинул изолятор и вышел во двор, к своей машине.

Домой капитан возвращался в отвратительном расположении духа. Он, конечно, человек с возможностями. У них спаянный коллектив, плюс Шаповалов на подхвате. Все же Юрьев слаб перед Востровым. Тот мог похитить Максима, завезти в лес и там похоронить. Острому ничего за это не будет. Братки могли застрелить Юрьева прямо на улице. Если не взять исполнителя, то до Вострова ни в жизнь не добраться. Если вдруг того все же посадят за организацию убийства, то Максиму от этого легче не станет. Оксане тоже.

Надо ехать к ней, забирать ее, пока не поздно, и сваливать отсюда. Максим подумал об этом уже дома. Да, он мог сесть в машину и отправиться к Оксане. А дальше? Бегать от Вострова? Ну уж нет!

Юрьев пожарил яичницу с колбасой, достал бутылку водки. Сто граммов — не панацея, но толчок к вдохновению. Может, какая умная мысль в голову придет.

«Наверное, надо поговорить с Горбатовым, — подумал капитан. — В его показаниях нет главного. В разговоре с Губановым Востров сказал, что нужно наехать на контору. А на какую именно, приходилось догадываться. Но адвокаты делать этого не желали. Не было разговора за Шаповала, да и точка. Горбатов может сказать, что была такая тема. Тогда Вострову не отвертеться.

Но даже в этом случае надолго его не закрыть. К тому же у него останутся возможности. Он подставит мне подножку через своих людей.

Но появятся возможности и у меня. Почему бы не грохнуть Вострова в изоляторе? В принципе, это не так уж и сложно. Смог же Танаков расправиться с Дьяком. Только вот отважусь ли я на такой шаг? Вряд ли».

На дне бутылки оставалось не больше рюмки, когда позвонил Помазов.

— Ты где? — спросил он.

— Дома. Случилось что-то?

— Ты к Вострову в камеру заходил?

— Заходил.

— Бил его?

— Да, разок. В живот.

Максим вдруг испытал чувство невесомости. Крылья за спиной не выросли, но почва ушла из-под ног.

— Сильно ударил?

— Не очень. Ты скажешь, что случилось?

— Востров мертв.

— Да ну!

— За тобой уже едут. Сам решай, что делать.

В аппарате послышались короткие гудки, но Максим не отнимал его от уха. Как будто эти звуки могли дать ему дельный совет.

«Не мог Востров загнуться от удара в солнечное сплетение. Не той он породы. Значит, тут что-то другое. Или все-таки мог?» — лихорадочно соображал капитан.

Максим поднялся, нашел сумку, бросил туда спортивный костюм, тапочки, свитер, обычные и шерстяные носки, пару чистого белья. Все это могло пригодиться ему в тюремной камере. Или в бегах.

Во двор он вышел, не зная, что выбрать, позор или просто бесчестие. Автомобиль, подъехавший к воротам, ускорил мыслительный процесс. Юрьев глянул на соседний дом, взял влево, с разгона перепрыгнул через забор и затаился за пышным кустом смородины. К нему тут же подбежал пес, обнюхал его и весело помахал хвостом.

Группу захвата возглавил майор Ляшков, начальник отделения по борьбе с экономическими преступлениями. Видно, Анисимов не рискнул привлечь к задержанию уголовный розыск. Но и Ляшков усердствовать не стал. Во двор его люди проникли, но взламывать дверь не рискнули. Они ходили вокруг дома, заглядывали в окна, в конце концов они решили, что внутри никого нет, с этим и уехали.

Но Максиму легче не стало. Не важно, нашли его или нет. Капитана убивал сам факт того, что он теперь вне закона. За ним приезжали, его объявят в федеральный розыск как убийцу. Майор Помазов будет искать Юрьева не понарошку. Сергей дал ему право выбора, на этом его доброе отношение к подчиненному, скорее всего, и закончилось.

Максим собирался вернуться к себе во двор, когда открылась дверь и показалась Даша. Она не искала его взглядом, сразу пошла к нему. Видно, заметила еще из окна.

— Макс, ты почему прячешься?

— Долго объяснять, — поднимаясь, сказал он.