Ян-Филипп Зендкер - Голос одиночества

На самом деле после бегства из Китая они с матерью ни разу не говорили о Да Луне. Даже после того, как Кристина нашла под подушкой матери его фото. Почему? Почему мать ни разу не попыталась разыскать сына? Зачем с самого начала убедила себя в том, что он мертв? Или тому были особые причины, о которых Кристина не знала? Как можно больше сорока лет замалчивать существование близкого человека? Мать просто боялась вспоминать о нем, слишком невыносимой была боль утраты. «Утраты?» – мысленно повторила про себя Кристина. Может, это была все‑таки какая‑то другая боль? Ведь и сама Кристина ни разу не проявила ни малейшего любопытства в отношении Да Луна, когда всеми силами пыталась вписаться в новую жизнь. В жизнь без брата.

До сих пор эти мысли словно дремали в ее душе, а сейчас поднялись, чтобы ее мучить. Что было между матерью и Да Луном такого, о чем Кристина не знала? Сейчас самое время спросить об этом. Без всякой надежды, впрочем, получить ответ. Или нет, сначала она переговорит об этом с матерью.

Пол нарушил молчание, переведя разговор на музыку, которая продолжала звучать на заднем плане. Кристину это не интересовало, но голос Пола подействовал на нее успокаивающе. «Это Моцарт, соната для скрипки», – отвечал Да Лун. Он считал, что эта вещь очень нравится его жене, и пусть врачи говорят что хотят. Пол похвалил исполнение Инь‑Инь. Беседа перешла на скрипичные концерты Брамса, на Баха и Мендельсона. Кристине эти имена ни о чем не говорили, Пол же, в свою очередь, ничего не знал о китайских композиторах. Тут Да Лун поднялся, достал свою губную гармонику и заиграл что‑то, прикрыв глаза и покачиваясь в такт мелодии. Когда он закончил, Пол зааплодировал. И тут Да Лун и Инь‑Инь впервые рассмеялись. Кристина – нет. Она ведь совсем не понимала по‑мандарински, а утруждать Пола ради нескольких пустых слов не хотела. Мысли ускользали от нее, как бывает за мгновение до сна. Словно непроницаемая стена вдруг отделила ее от этих людей, с которыми она сидела за одним столом. Кристине не терпелось вернуться в отель, она считала минуты до приезда такси.

Только в машине она заметила, как измотали ее последние часы. Голова болела. Плечи словно налились свинцом, так что робкие попытки Пола снять напряжение при помощи массажа причинили боль. Она ждала, что он хоть что‑нибудь скажет, задаст пару вопросов, которые помогут навести порядок в мыслях. Но Пол молчал.

Спустя несколько минут они выехали на окраину города Иу и дальше продвигались с черепашьей скоростью: дорога оказалась запружена грузовиками. В обоих направлениях выстроились бесконечные караваны огромных разноцветных фур.

– С миру по нитке, – услышала Кристина над ухом голос Пола.

Ей потребовалось несколько секунд, чтобы понять, о чем речь. Умение разрядить самую напряженную обстановку – вот что она ценила в нем больше всего.

– С миру по нитке… – задумчиво повторила Кристина. – А я не знаю, что и думать.

– А я и не хочу знать.

– О чем? – не поняла Кристина.

– Что тебе думать.

– Ах, Пол… – вздохнула она.

– Как ты?

Кристина прикрыла глаза. Она не знала, что ответить. До встречи с Полом никто не интересовался тем, как она себя чувствует, и она полагала, что подобные вопросы люди задают друг другу от нечего делать. Тому, у кого туристическое бюро, престарелая мать на руках и кто вечером в изнеможении засыпает перед включенным телевизором, эта глупая рефлексия ни к чему. Но Пол, похоже, придерживался на этот счет другого мнения и не удовлетворился бы пустой отговоркой.

– Как я себя чувствую? – повторила она. – Меня как будто чем‑то оглушили, понимаешь?

Пол кивнул.

Кристина вспомнила Минь Фан, и по спине снова пробежал неприятный холодок.

– Мерзнешь?

– Нет. Все думаю о его жене… Жуть! Похоже, ей уже ничем не поможешь. Ты согласен?

– Да, но я хорошо понимаю твоего брата. Любящее сердце никогда не сдается, здесь он прав.

Кристина подумала было возразить, но промолчала.

– Мне он понравился, – сказал Пол. – А тебе?

Кристина ответила не сразу:

– Не знаю… Во всяком случае, мне его жалко. Иногда мне кажется, что это ты ездил навещать старого друга, а я тебя сопровождала, не наоборот.

– Почему? – Пол как будто удивился.

– Он почти не смотрел на меня, разве ты этого не заметил?

– Все правильно. Но так бывает часто, когда люди разговаривают через переводчика.

– Не могу припомнить, чтобы он о чем‑нибудь вообще меня спрашивал. А ты?