Людмила Басова - Бог любит троицу

«Это хорошо, что он только слышал выстрелы, но не видел самого убийства», – подумал Алишер, споткнувшись о слово «убийство». Но тут же отдернул себя: зачем лукавить? Да, он убил врагов, защитил ребенка, возможно, спас жизни милиционеров, которых подставил бы полковник… Но раньше расстреливать вот так, в упор, не в бою, ему еще не приходилось, и от этого как-то нехорошо было на душе.

Но куда ему самому девать мальчика? Как идти с ним к полковнику, время встречи с которым уже приближалось? Под навесом стоял старый УАЗик. Посмотрел – машина открыта, ключ зажигания на месте. Это хорошо. Завернув тела убитых в брезент, которым, видимо, накрывали крышу во время дождя, волоком вытащил их из блиндажа и спрятал в ближайших зарослях.

Потом взял мальчика на руки, укутал, пытаясь согреть и успокоить. Мальчик уснул, и это тоже порадовало его. Может, что-то сотрется в его детской памяти. Когда пришло время ехать, положил ребенка в машину, укрыл теплым бушлатом. Мальчик продолжал спать.

До места, где должна была состояться встреча, Алишер не доехал: дорога оказалась завалена камнями. Видимо, накануне сошел мощный оползень.

Закинул на спину тяжелый рюкзак, повесил на плечо автомат, разбудил мальчика:

– Пойдем, малыш, нужно немного пройти пешком.

Тот послушно протянул ему руку, и они пошли по дороге, пробираясь через завалы, но вскоре мальчик устал. Он не пожаловался, а просто остановился и заплакал. Алишер взял его на руки.

«Гарун бежал быстрее лани…» – всплыла в памяти лермонтовская строчка. Некстати всплыла, потому что Алишер вовсе не бежал, а еле-еле шел, передвигаясь все медленнее и медленнее. Какой неудачный у пацана возраст, – рассуждал сам с собой Алишер. И идти долго не может, и тащить тяжело. Ладно, хоть бы разговаривал. А то молчит, как истукан. Как зовут – и то невозможно добиться, хотя на дебила не похож. Взгляд у него не детский, почти по-взрослому серьезный. Может, шок от пережитого? Но ведь то, что Алишер его спас, должен понимать?

Идти становилось все труднее. Горы вокруг были чужие. В Таджикистане они практически лишены растительности, лишь у подножия растут миндаль и кусты фисташек, да по весне вспыхивает алая россыпь маков и тюльпанов, такая густая, что почти не видно зеленой травы. А выше только скалы до самых снежных вершин. Прятаться там практически негде, и ходить по крутым склонам тяжелее. А здесь, в Чечне такие заросли, что спрятаться и затаиться от случайно (или неслучайно) появившихся бандитов легче легкого. И все-таки это чужие горы.

Между тем они уже спустились вниз, на тропинку, которая вела к лесу. Алишер еще раз глянул на компас и стал передвигаться более медленно и осмотрительно, оглядываясь по сторонам, чтобы найти приметы-ориентиры. Вот сваленный дуб справа от тропинки, которая становилась по мере их продвижения все шире и ровнее, вот ручей, скорее всего образовавшийся из родника, бившего выше из-под двух валунов. Пока все правильно. А вот… Возле ручья лежал человек в камуфляжном бушлате, лицом вниз. На бушлате несколько дырок от выстрелов, а крови не видно. Живой, мертвый? Если мертвый – лучше пройти мимо. А если живой, и его еще можно спасти? В этом случае проходить мимо нельзя – хотя бы для того, чтобы не получить выстрела в спину.

Нагнулся, пощупал пульс на руке, затем дотронулся до шеи. Живой… Расстегнул бушлат – под ним милицейская форма. Похлопал по щекам…

– Эй, парень, что с тобой? Встать можешь?

Тот открыл глаза, кивнул, сел и сразу заговорил:

– Я вижу, вы с ребенком, наверное, мирный человек, – и тут же, заметив автомат на плече, замолчал.

– Говори! Я действительно не боевик, не бандит. А что касается автомата, то кто же сейчас без оружия в горы ходит… Кто ты, куда шел, кто в тебя стрелял? Странно, что ты вообще жив.

– На мне бронежилет, он меня спас. Но спина очень болит. Когда по мне стали стрелять, скатился вниз и притворился мертвым, чтобы не добили… Я сбежал из милицейской роты, она отсюда недалеко.

– Дезертир, выходит?

– Нет, все не так. Узнал, что командир нас подставил. Хотел куда-нибудь дойти, добежать до телефона какого-нибудь… Да я не очень-то и соображал, только думал, что надо что-то предпринять, что-то сделать. Помоги, если можешь…

– Откуда узнал о предательстве?

– Сам слышал. Я с девушкой встречаюсь, с чеченкой, еще в прошлом году познакомились, в предыдущей командировке. Очень хорошая девушка. Мы на складе спрятались, посидеть, поговорить… Ничего плохого не думайте, она не такая… Мы только за руки держались, сидели рядом, даже не целовались еще ни разу. И вот наш полковник на этот склад с каким-то чеченцем пришел. Мы за ящиками сидели, дышать боялись, но все слышали – и как оружие пересчитывали, и про то, как нас под засаду подведут. Когда ушли, девушка домой побежала, а я бронежилет одел и тоже побежал – куда, не знаю…