Анжелика Огарева - Прощание славянки

Зина соскочила с кровати и бросилась к своему чемодану.

– Мажься! – вручила она Жене косметический набор и приказала, – да ты не жалей мастику-то!

– Нет, только не сегодня, – отказалась, Женя доставая из сумки помаду.

– Ладно, на первый раз сойдет, – согласилась Зина.

Зазвонил телефон и Зина подняла трубку.

– Давай, Серега, заходи, – пригласила она Сергея.

– Ты же голая, – прошептала Женя, но Зина отмахнулась, – пять минут-то дай, а то я ведь и голышом могу принять! – захохотала она и положила трубку.

– Лучше я к нему выйду, – начала Женя.

– И не заикайся! – выпалила Зина и ринулась к своему чемодану. – Подходяще, – удовлетворенно сказала она. Накинув на себя халатик, Зина уселась в кресло забросив ногу на ногу. Шелковая пола халатика соскользнула с ее ноги в тот момент, как в номер вошел Сергей с букетиком цветов.

– А чего же цветы полевые? Пподороже, на розы раскошелиться жаба заела?

Сергей усмехнулся.

– Я тебе потом объясню, – застенчиво улыбаясь, ответила Женя.

– Какая девушка, какая девушка! Как повезло этому мужчине! – заголосила Козырева.

– До свидания, Зина, – попрощался Сергей.

– Значит уходите! А может со мною тараньку с пивом разделите?

– Нет, нет, Зиночка! – отказалась Женя.

Сергей усмехнулся.

– Ну и ладно, разделить найду с кем… А ты смотри, парниша, рано ее в номер не приводи.

– Ну, как было? – словно и не спала, радостно подскочила на кровати Зина.

– Никак не было! – пожав плечами, ответила Женя.

– Ты что же это делаешь?! Дни-то убегают! – воскликнула Зинаида.

– Мы всю ночь по Риму бродили, – объяснила Женя.

– Будет врать-то! Всю ночь гуляли? – искренне удивилась Зинаида.

– Ну, не всю… Я у него в номере ночевала, тебя будить не хотела.

И Женя бросила взгляд на свою кровать.

– А ты не бойся, – перехватила ее взгляд Зина, – мы с мужиком на моей кровати култыхались. Да я маху дала, не того выбрала. А говорит красиво, как профессор или Цицарон какой, а в этом деле несмышленышем оказался…Ну так что? Завтракать пойдем? Я тебя ждала… А чего вдовец о своей-то рассказывал?

– Ничего!

– Совсем ничего? – спросила Зина, глядя как Женя переодевалась, – ты пойми меня правильно, я не для сплетен… Просто у мужиков душа потемки, а я по мужикам профи.

– Рассказал, что был очень поздним ребенком, что родился в Донецке. Что потомственный психиатр…

– Так что ж, и мать и отец психи?! – Зина со смехом икнула, – оголодала я тебя ждавши…

– Я почти готова, – ответила Женя, – поступил он в медицинский…

– В Донецке?

– Да нет, в Москве, а через год умерла его мать, а еще через год, – отец…

– А братья и сестры есть?

– Нет, он один у них был.

– Гляди ж ты, значит, сирота сердечный…

– Он стипендию получал. На нее и жил.

– Значит нужду узнал. А прикид-то на нем дорогой, костюм белый, прямо скажу тебе, – барский. Значит хотел, чтобы ты его пожалела? Так, что ли понимать?

– Не думаю, – вскользь бросила Женя.

– Учти, мужика жалеть нельзя, это у них заманка такая… Сети расставляет, – пояснила опытная Зинаида и добавила, – ты поосторожней будь с психиатром, чтоб извращенцем не оказался. Они у своих учатся…

– У коллег?

– У калек, у тронутых. А между собой опытом делятся.

– Да ну тебя, – засмеялась Женя, – у меня подруга – психиатр. Она веселая, озорная.

– Ну, не знаю. Так в народе про них говорят.

– Предрассудки, – серьезно ответила Женя.

– Только своего проверь. Теперь всех мужиков проверять нужно… Вот, для примера, Галька, крестная парня моего, познакомилась она с мужичонком. По мне так плохонький совсем, а Гальке понравился. Мы его на вшивость проверить решили. Она с ним на свиданку в ресторан поперлась, а я из-за угла будто случайно выскочила. Он не растерялся и меня в ресторацию прихватил. Тихий мужичонка, вежливый и говорил с придыханием, как Танька Доронина. Думаю, влюбился в Гальку, какой-никакой, а все чай не одна будет, аж порадовалась за нее. Галька душой неплохая, а крестная – так и не нарадуюсь. Ну я из ресторана к своим побежала, а мужичонка ее на огонек пригласил. Я домой стремглав бежала, своему рассказать хотела. Он у меня еврей умный, вот и говорит:

– Не торопись радоваться, Зинуля.

Как в воду глядел Илюша. Наутро Галька к нам прибежала, воскресенье было. В дверь звонит так, будто мертвых поднять хочет. Ну, думаю, ожила, воскресла Галька, аж перекрестилась я, – сказала Зинаида и тут же, вскочив с кровати, осенила себя крестом.