Сергей Майдуков - Выжить любой ценой

— Он говорит, что должен работать, — напомнил Роднин. — По-моему, на людях бесполезно его уговаривать.

— Тогда на улице? — предложил Данко.

Выслушав перевод, Пхонг что-то быстро сказал и попробовал освободить руку.

— Он работает до восьми вечера, — пояснил Роднин.

— Хорошо, пусть приходит в отель, там поговорим спокойно. — С этими словами он положил на стол старый чек с адресом, нацарапанным на обратной стороне. — Это задаток. — Он придвинул к тайцу не три, а целых пять долларовых бумажек. — Бери, Пхонг… Скажи ему, пусть берет, Женя. Остальное после того, как все расскажет.

Пхонг схватил деньги, лопоча по-своему.

— В девять в парке Бенджазири, — перевел Роднин. — Возле льва. В отель Пхонг не придет. Опасно.

Пока он говорил, парень чуть ли не бегом покинул открытую террасу. Проводив его взглядами, друзья увидели уже знакомого официанта. Выставляя блюда перед полячками, он мрачно косился на Данко и Роднина. Его черные, непроницаемые, как у насекомого, глаза излучали странную, тревожащую энергию.

— Что за лев? — спросил Данко, собирая пакеты.

— Понятия не имею, — сказал Роднин. — На месте надо разобраться. Давай помогу.

— Я сам.

Данко не мог доверить вещи даже верному другу. Ведь их покупали Юля и Соня — самые близкие и любимые существа на земле. Он успел увидеть прозрачный сверточек с купальником, шлепки с лотосами, какие-то яркие тряпицы, а помимо них явно мужскую рубаху. Женщины, хотя и сердились на Данко, не забыли о его существовании. А он забыл. Целый день валял дурака, вместо того чтобы помириться. Нужно было не в отеле торчать, а сразу после Сониного звонка мчаться на поиски. Как же корил себя Данко за то, что этого не сделал!

Терзаемый угрызениями совести и тревогой, он не обернулся, покидая террасу. Роднин тоже не сделал этого. А напрасно. Прояви друзья бдительность, они увидели бы, как черноглазый официант рассматривает оставленный Пхонгом клочок бумаги с записанным на нем адресом.

Парк Бенджазири был далеко не самым большим и знаменитым в Бангкоке, зато находился в самом центре Сукхумвита. Посреди расстилалось озеро, окруженное коричневыми дорожками и зелеными лужайками. Под раскидистыми деревьями и среди кустов таились тени, готовые слиться с темнотой ночи.

Сейчас в парке царили вечерние сумерки. Кое-где на скамейках сидели люди, уставившиеся в свои гаджеты. Друзей обогнала бегущая девушка с наушниками в виде меховых шариков. Хвост ее рыжих волос мерно качался из стороны в сторону. Но площадка с тренажерами уже опустела. Не было видно и цирковых акробатов, которые, по словам Роднина, облюбовали парк для своих тренировок.

— А еще днем тут йогов полно, — рассказывал он на ходу. — И вообще разной медитирующей публики…

Данко его слышал, но воспринимал плохо. Сбылись самые страшные кошмары, которые периодически мучили его по ночам. В этих снах Данко занимался с Юлей чем-нибудь будничным, когда вспоминал внезапно, что дочери с ними нет. Будто бы Соня давно пропала без вести, а он постепенно свыкся, стерпелся. Но вот воспоминание пронзило его, и боль вернулась с прежней остротой, прежней силой и неумолимой жестокостью…

Таковы были сны. И вот они стали явью. От осознания этой страшной истины сердце захлебывалось от боли. Данко не знал, как будет жить с этой болью. Вернее, он знал, что точно не будет жить без Сони и Юлии. Такое существование было лишено всяческого смысла. Жизнь превратится в нескончаемую пытку, в смертную казнь, растянутую на неопределенный срок.

— Дан, — окликнул Роднин, несколько раз взглянувший на шагающего чуть впереди друга, — не убивайся ты так. Скоро появится этот Пхонг, и мы все узнаем.

— Возможно, — безрадостно согласился Данко. — Даже наверняка, да. Но беда в том, что ничего хорошего мы не выясним. Случилось что-то плохое.

— Почему обязательно плохое?

— Они же не просто заблудились, как ты не понимаешь? Их похитили и удерживают силой. Это же очевидно.

— Хорошо, пусть даже так. Мы их найдем и вытащим. Ты сам учил меня никогда не сдаваться, помнишь?

— Помню, помню, — проворчал Данко. — Я не сдаюсь.

— Тогда не вешай нос, — сказал ему Роднин. — А то такое впечатление, что тебя тоже похитили. А вместо тебя подсунули очень похожего двойника, но с совсем другим характером.

Данко на это ничего не ответил, только еле заметно кивнул. Но сразу после этого решительно выпрямил спину и расправил плечи. Это был уже не человек, убитый горем, а мужчина, готовый крушить врагов, посмевших посягнуть на его семью. Взглянув на него, Роднин притих.