Владимир Колычев - А жизнь так коротка!

– Он что, мой новый телохранитель? – старательно избегая встречаться с ним взглядом, спросила она.

– Нет, – покачал головой Граф. – Леонтий пришел просить твоей руки и сердца...

В его голосе звучала плохо скрываемая ирония.

– Что? – не сразу поняла Наташа.

– Леонтий влюбился в тебя, моя дорогуша... Как ты на это смотришь?

– Ну, знаете!.. – вспылила она и, резко вдруг развернувшись, скрылась в комнате.

Глупейшая сцена. Радужные надежды Леона окрасились в черный цвет. Наташа не принимает его – он для нее чужой.

Граф скрылся в комнате вслед за дочерью. Леон остался в прихожей. Ему бы уйти, да ноги приросли к полу, и тело как отсыревшая колода – деревянное, непослушное. И мысли теряются от стыда. Надо же так опозориться... Лучше бы его в покушении на Графа обвинили и в бетон закатали, чем такое унижение...

Наташа появилась минуты через три. О чем она говорила с отцом, Леон не знал. Но зато хорошо слышал, что сказала она ему. – Ты, Леонтий, конечно, извини, – старательно пряча взгляд, сказала она. – Парень ты хороший... Но ты не ходи за мной, не надо... Не нужен ты мне...

Язык не слушался его, в глотке пересохло – ничего не мог сказать Леон ей в ответ. А если бы и мог, то не успел: с последним словом Наташа снова исчезла.

Зато появился Граф.

– Ну вот, видишь, Булат, что я тебе говорил?.. – похлопал он его по плечу. – Не нужен ты Наташе... Ко мне какие предъявы?..

– Баран я... Самому надо было догадаться...

Точно, баран. Влюбленный идиот, сам во всем виноват...

– Ну ничего, ничего, все мы человеки... – покровительственно заметил Граф. – Любовь – это тебе не просто так, тут фарт нужен...

– Точно, не повезло... Пойду я...

Граф, конечно же, удерживать его не стал.

Квартира ему нравилась. Трехкомнатная, в новом доме, евроремонт дорогущий с умом сделан – шабашников нанимал. И мебелью дорогой он дом обставил. Все удовольствие на пятьдесят тысяч долларов потянуло. Почти все свои деньги выложил. Мало того, «БМВ» продал – на обычную «девятку» пересел. И вот она, отдельная благоустроенная квартира. Только Леон ее своей назвать не мог. Это подарок брату.

Совсем плохой Иван. Дубинами его искалечили, пулей грудь прошили – чудом на том свете не оказался. Из больницы уже давно вышел, а оклематься до конца никак не может. До сих пор с палочкой ходит, дышит с натугой. О каком карате может быть речь?..

Не одобрял Иван его выбор. Никак не думал, что брат станет бандитом. Но пришлось смириться. Были на это причины. А потом деньги. На брата и его семью Леон не скупился. Хотя квартиру покупать ему не собирался, себе на жилье зарабатывал.

Но ситуация резко изменилась. Он не нужен Наташе, она прогнала его. Ему пришлось вычеркнуть ее из своей жизни.

Леон продолжал вышибать долги. Но уже не думал, зачем это ему надо. Он просто плыл по течению. Его несло в никуда, но ему было все равно.

У брата скоро день рождения. И он, не задумываясь, приготовил ему дорогой подарок. Хватит ему ютиться в родительском доме. У него семья, ему квартира нужнее...

А Леону уже ничего не нужно. Нет Наташи, нет жизни...

Он еще раз обошел квартиру. Завтра он торжественно вручит Ивану ключи и ордер на вселение, а потом привезет его сюда вместе с женой. Пусть порадуется. И Леон порадуется с ним. Должны же быть какие-то положительные эмоции. Не совсем же он пришибленный...

Леон вышел из квартиры, щелкнул английский замок. И тут же открылась дверь из соседней квартиры. Из нее выходила молодая женщина. Быстрая, энергичная, но, похоже, не очень внимательная. Леона заметила, когда на полном ходу боком врезалась в него.

– Ой, извините, – прощебетала она.

Ее свежее личико поморщилось от боли. Кажется, она ушибла ногу. Но глаза при этом весело светились. Шаловливые огоньки в них. Но не похотливые, нет. Леон мог бы поклясться, что в ней нет ничего порочного.

– Да ладно уж, – буркнул он. – Мне-то ничего, а вот вы... Больно?

– Да ладно уж, – она в точности повторила его ответ.

И задорно улыбнулась. Жизненная энергия била в ней через край.

Леон проникся к ней симпатией.

Эта особа была явно из тех людей редкой породы, которые обладают удивительной силой притягивать к себе, располагать. Они никогда не раздражают, на них нельзя злиться. Вдобавок ко всему она была очень хороша.

Красивое, идеально ухоженное лицо, темные волосы – стрижка каре, ладная фигурка. На вид лет двадцать пять, может, чуть больше. Ультрамодное пальто с меховым воротником, обалденный аромат духов волнующе щекотал нос. В Задворске немало женщин, которые в состоянии затмить ее своей красотой и роскошью одежд. Но вряд ли есть такие, о ком можно сказать – вот, смотрите, верх совершенства. А о ней бы Леон это сказал...