Владимир Колычев - Грязная жизнь

Настроение упало ниже некуда.

Этот Мирон – уголовник, бандит, отбросок общества. Он гад, полное ничтожество, его можно только презирать. Но напрасно Ксюша внушала себе плохое о Скорпионе. Она только сильнее влюблялась в этого дьявола в человеческом образе. И поэтому она скинула с себя руку Горюна, когда тот вознамерился приблизить ее к себе.

– Э-э, я не понял, – пьяно возмутился тот.

– Я тоже, – в тон ему ответила Ксюша.

Она подумала, что Мирон посмотрит на нее. Но нет, тот целиком занят своей Ленкой. «Дурак и дура!..»

– Горюн, ты это самое, в натуре, с Ксюхой не здесь, – начал Лишай, но не договорил.

Он поднялся и куда-то ушел. Вернулся минут через двадцать.

– Сто сороковой, – сказал он Мирону и передал ему ключи.

Тот кивнул, взял Ленку за руку и повел к выходу из ресторана, но не на улицу, а в гостиницу.

Ксюше стало жарко. Мирон и ее подруга уходят в номера!..

– Во, в натуре, Горюн, смотри, твоя подружка чисто уже созрела! – осклабился Лишай. – Короче, голуби, ваш номер типа сто двенадцатый. – Он бросил Горюну ключи. – Кайфуйте до утра. И мы пойдем, Катюха, да?

Не дожидаясь, пока та ответит согласием, он стащил со стола блюдо с остатками салата и початую бутылку водки. Затарился, что называется. Потом и Катюху в охапку сгреб. А та рада.

Горюн и Ксюша остались одни.

– Ну чо, пошли? – Он смотрел не на нее, на стол.

Тоже запастись не прочь. Только жрать в своем номере будет один!

– Обойдешься! – шмыгнула носом Ксюша.

– Ты это брось, – прогундосил Горюн. – По голове, в натуре, схлопотать можно.

– Ты чо, угрожать? – взвилась Ксюша.

– Ща как врежу, тогда узнаешь. – Горюн поднялся с места и, пошатнувшись, медленно поднял на нее руку.

А ведь и правда ударит. Здоровый увалень, метра под два ростом, кулак пудовый. Если со всей силы приложится, мозги выбить может. Ксюша рывком вместе со стулом отодвинулась от стола, встала и отбежала от Горюна.

– За стол кто платил, ты? – с издевкой спросила она. И сама же ответила: – Нет, Мирон счет оплачивал.

– Да какая разница? – Горюн снова покачнулся и сделал к ней шаг.

– А такая?.. Кто платит, для того и музыка.

Она решительно повернулась к нему спиной и бегом направилась в гостиницу. Она знает, у кого найти защиту от этого пьяного увальня.

Дверь в номер сто сороковой была закрыта. Но это не могло остановить Ксюшу. Привыкшая к унижениям, она забарабанила в дверь. Ждать пришлось недолго – на пороге в одних трусах стоял Мирон. Уже успела раздеть его Ленка.

– Чего тебе? – беззлобно, но и без особой радости спросил он.

– Меня Горюн обижает!

– Чего?

– Хочет, чтобы я с ним спала.

– Ну так чо? Должна же ты с кем-то спать.

В голосе его и во взгляде было полнейшее к ней равнодушие.

– Но я не хочу с ним спать.

– Ну, это твои проблемы.

– А можно, я у тебя переночую?

– Раньше нужно было думать.

Как это, раньше нужно было думать? Неужели он мог бы уйти в номер не с Ленкой, а с ней, с Ксюшей? Надо было, наверное, вести себя немного иначе. Не заигрывать с Горюном. Эх, дура она дура.

Ладно, пусть эту ночь он переспит с Ленкой, от него не убудет. А потом будет спать с ней. Она добьется этого. Но начнет завоевывать его завтра, не сейчас.

Ксюша уже хотела извиниться и уйти, когда послышался разухабистый смех Ленки.

Она стояла за спиной Мирона, чуть левее. На ней не было никакой одежды.

– А почему нет, дорогой? – смеялась она. – Мы тебе с Ксюхой такой номер изобразим!

– Не понял.

– А сейчас поймешь! – Ленка схватила ее за руку и втащила в комнату.

Там она уложила ее на разобранную постель. Ксюша не сопротивлялась. Это было свыше ее сил. Она позволила подруге раздеть себя. Сладко застонала, когда ее голова забралась ей в междуножье.

– Ну, ништяк! – загоготал Мирон, когда Ксюша и Ленка поменялись местами.

Он зашел к ней сзади, мягкими плавными движениями огладил ягодицы, запустил руку вниз, пощекотал там. Ксюша застонала от кайфа. А когда он с силой вошел в нее, она чуть не умерла от восторга.

А потом они лежали втроем. Он в середине, они по бокам.

– Здорово это у вас получается, – глядя куда-то в потолок, разморенный сексом, сказал он.

– И у тебя неплохо, дорогой, – пропела Ксюша и нежно провела рукой по груди.

Она уже успела заметить, какие отметины оставила жизнь на его теле. Шрамы от колотых ран, рубец на ноге. Многое успел повидать парень на этом веку. Не раз смотрел смерти в лицо. Неудивительно, что он такой жестокий и грубый.