Владимир Колычев - И жизнь моя – вечная игра

Тот тоже узнал его. Оттого и трясся сейчас, как мокрый цуцик на морозе.

– Как же долго я вас искал, дорогие вы мои ублюдки!

– Брат, прости! – взвыл насмерть перепуганный Пыж.

– Брат?! – возмутился Тимофей.

Удар в живот сложил подонка пополам.

– Еще раз услышу от тебя такое слово, убью, – успокаиваясь, пригрозил он.

И обратил свой взгляд на Крыля.

– Лада где? Куда ты, сука, ее дел?

– А-а... Не знаю... К Елизару отвезли. На дачу к нему...

– К кому?! – ошалело протянул Тимофей.

– К Елизару.

– При чем здесь Елизар?

– Так это, мы ж на него работали...

– А Ждан?

– Ждана мы убрали... Ну, Елизар сказал, мы его сделали... Мы на него работали... Он нас в Москву потом перевел. А затем совсем бросил...

– Значит, Елизар, – обескураженно задумался Тимофей.

– Да, он сказал тогда, что тебя проверить нужно, ну, предашь или нет...

– Это я могу понять, – кивнул он.

Ему и самому приходилось устраивать своим парням проверки на вшивость. Далеко не каждый мог выдержать крутой наезд, многие кололись как гнилые орехи...

– А Ладу зачем опоганили?

– Елизар сказал... Там не только на прочность проверка была. Он хотел, чтобы ты на Ждана разозлился...

– И это у него получилось, – сквозь зубы процедил Тимофей.

Ловко развел его Елизар, хитро натравил на Ждана. Его можно было бы понять. И даже простить. Если бы не Лада... Он не должен был ее трогать...

– Лада где?

– Да не знаю я, мамой клянусь! – прикладывая руки к груди, мотнул головой Крыль.

– Хотел бы я видеть маму, которая такого урода родила, – презрительно скривился Тимофей. – Где Лада, я спрашиваю?

– Я же говорю, мы к Елизару ее отвезли. Он ее на даче держал...

– Кто с ним еще был?

– Ну мы, первое время. А потом уехали. Она с ним осталась... Он ее на иглу посадил...

– Что?!

– Ну, героин... Может, она до сих пор с ним? Подвал там глубокий...

– Он ее в подвале держал?

– Да, на цепи.

– А на цепь кто ее сажал?

– Ну... Он и сажал...

Не трудно было догадаться, кто заковывал Ладу в цепи, кто помогал Елизару делать ей уколы.

– В расход сволочей...

Тимофей не стал дожидаться, когда приговор приведут в исполнение. Сел в машину и на ночь глядя помчался в Терловку, где находилась дача Елизара. Далеко находился этот поселок, по другую сторону от города. Но полсотни верст для бешеного джипа не крюк.

Елизар попивал чаек на веранде своего садового дома, в обществе пригожей экономки. Тимофей схватил его за грудки, через стол подтащил к себе.

– Где Лада, упырь?

– А-а, Тимоша! Здравствуй! – блаженно улыбнулся ему Елизар.

Глаза на поверхности добрые, а внутри безликая пустота. Он даже не понимал, что происходит.

– Я спрашиваю, куда ты Ладу дел?

Пришлось отхлестать его по щекам, чтобы он смог уловить суть вопроса.

– А-а, Лада... Лады нет...

– А где она?

– Я людям ее отдал...

– Каким людям?

– Хорошие люди, они по соседству здесь жили. Одного Султан, кажется, звали. Другого – Дауд. Они в Чечню уехали. Там у них война начиналась...

– В Чечню?! С Ладой?!

– Да, она им очень понравилась. Сказали, что любить ее будут... А как у тебя дела? Как Люба? Не болеет?

Тимофей с силой оттолкнул Елизара от себя. Настолько жалкое существо, что рука не поднимется его убить. Будь он сейчас его боссом, таким же могущественным, как в прежние времена, Тимофей бы убил его, не задумываясь. А об этого слизняка руки марать не хотелось.

Дом у него небольшой. Брусовая коробка шесть на восемь с мансардой, но цокольный этаж с подвалом в здании был. Тимофей обследовал его и обнаружил комнатку с железной дверью, ржавую железную цепь, дюбелями пристрелянную к стене. Несколько давно уже использованных шприцев...

Лада исчезла летом девяносто четвертого. Два года прошло с тех пор. Сначала она сидела в этом подвале на героиновом прикорме у Елизара, затем ее увезли в Чечню. Не трудно догадаться, что с ней там сделали. Или залюбили до смерти, или в рабстве сейчас у какого-нибудь боевика. Может, уже и товарный вид потеряла от частого и грязного использования.

Тимофей снова набросился на Елизара. Пригрозил, что самого отправит в Чечню. Но тот ничуть не испугался. Лишь глубоко задумался, пытаясь понять, что за страшная доля там его может ждать... Он действительно был не в себе. Это и спасло его от расправы. С женщинами, детьми и умалишенными Тимофей не воевал.

Чеченцы не боялись Тимофея, но и сверху вниз на него тоже не смотрели. Они уже знали, кто он такой, знали, какие проблемы может создать его бригада. Поэтому в разговоре с ним избегали снисходительного и тем более угрожающего тона.