Владимир Колычев - И жизнь моя – вечная игра

Дверь в комнату родителей была заперта. С работы еще не вернулись. Но сестра должна быть дома. Школа у нее до обеда, сейчас, наверное, уроки делает... Тимофей остановился как вкопанный. Улыбнулся про себя. Какие уроки? Надя еще в прошлом году закончила техникум. Она уже совсем взрослая девушка... Дверь во вторую комнату также была на замке. Но у Тимофея ключ от нее. Четыре года его при себе держал – и как талисман, и как напоминание о доме. Это их общая комната. В тесноте жили, но не в обиде.

Замок в двери был прежним – ключ легко провернулся в нем. Но обстановка в комнате слегка изменилась. Шкаф плотную примыкал к стене, в то время как раньше он разделял комнату на две половины – на мужскую и женскую. Две кушетки – одна против другой. И обе застелены бельем. На спинке одной розовое полотенце, на другой – голубое. Две пары тапочек у дверей, женские, маленького размера. На тумбочках всякие женские штучки – заколки, расчески, платочки с цветочками. Похоже, Надя жила в комнате не одна, и явно не с мужчиной. Судя по всему, кроватью, которая по праву принадлежала Тимофею, пользовалась какая-то женщина. Впрочем, это ничуть его не расстроило. Главное, что он дома, и на улице ночевать не придется. Хотя он мог бы и на улице, прямо на земле. Апрель месяц на дворе, снег уже сошел, дождей нет – сухо.

Но лучше, конечно, спать на теплой кровати. Можно поверх покрывала. Можно прямо сейчас... Тимофей сначала сел на кушетку, затем уложил голову на подушку. Засыпая, подобрал под себя ноги...

Проснулся он от толчка в плечо. И тут же над ухом сиреной взвыл женский голос.

– Тимоха приехал!

Это была Надя. Глаза радостно блестят, улыбка до ушей. Высокая прическа с длинными завитушками, длиннющие ресницы, ярко накрашенные губы. И одета она эффектно: белая блузка с кружевным жабо, кофейного цвета юбка – чуть выше колен, но такая узкая, что, казалось, вот-вот лопнет на бедрах. Позади нее, у дверей стояла незнакомая девушка. У этой волосы прямые, тяжелой светло-русой чапрой ниспадающие до самых плеч. Хорошенькое личико, красивые золотисто-оливковые глаза, миленькие пухлые губки. Фигурка на загляденье – худенькая, но полногрудая, ножки тонкие и длинные. Такая же белая блузка, но без кружевного антуража, юбка покороче, но не узкая и плиссированная. Если бы незнакомка вдруг взяла сейчас да развернулась вокруг своей оси, юбка бы раскрылась на ней как зонтик, ножки бы обнажились по всей длине. Но девушка и не думала кружить по комнате. Она смотрела на Тимофея, и не без интереса.

– Тимоха! Ну наконец-то!

Надя повисла у него на шее. Затем схватила свою подругу за руку, подвела к нему.

– Знакомьтесь! Тимоха, это Лада. Лада, это Тимоха, мой брат.

– Очень приятно, – мило улыбнулась девушка.

И неожиданно для него подала ему руку. Он растерялся, потянулся к ней с опозданием, когда она вернула руку в исходное положение. Ему бы остановиться, но он как тот дурень продолжал движение. Лада торопливо убрала руки за спину, опасливо отступила на шаг.

– Э-э, извините. Это я спросонья, – виновато, укоряя себя за неловкость, сказал Тимофей.

– Ничего, бывает, – улыбнулась она.

Но интерес к его персоне заметно в ней поубавился. Похоже на тот случай, когда в женщине, заметившей слабость мужчины, включился механизм отторжения, а не порабощения.

– А где мать с отцом? – спросил он, чтобы отвлечься от Лады.

– Скоро будут... А ты давно приехал?

– Да нет. Вот, спать завалился...

– Лада, ты уж его извини! – обращаясь к подруге, улыбнулась Надя.

– За что? – пожала плечиками девушка. – Это ж его кровать...

– Но белье же твое.

– У меня еще комплект есть. Я к себе пойду, ладно?

– Ну иди. Только недолго. Мы сейчас стол накрывать будем, приходи.

Лада ушла, тихонько прикрыв за собой дверь.

– Куда она?

– К себе. Она на первом этаже живет, комната у нее там...

– Холостячка?

– Ну да... Но ты же видишь, она хорошенькая, а там же не только женщины, там больше мужиков. Петр Васильевич попросил меня к себе Ладу взять.

– Кто такой Петр Васильевич?

– Директор завода. Богатов Петр Васильевич. Ты, может, его и не знаешь, он только в прошлом году директором стал.

– И он тебя за Ладу попросил?

– Да, меня. Она у него в приемной сидит.

– Секретарша?

– Ну да... И я тоже секретарша. Только не у него, а у главного инженера.

– Разве главному инженеру положена секретарша?

– Раньше нет, сейчас да.

– Барствует начальство.

– Пусть барствует. Зато нам квартиру, может быть, дадут.