Владимир Колычев: Все мы грешные

– Не получится. Там, в доме, не только малыш. Там и Настя, – с тревогой сказал Антон.

– А она-то здесь как оказалась? – растерянно посмотрел на него Глянцев.

– Да вот так и оказалась. А как узнала, где ее малец, так стрелой к нему и метнулась.

– Почему же ты ее не остановил?

– Пробовал, не получилось.

– Так... Нужно срочно что-то делать. Ее же могут убить.

– Вот если бы не ты, гражданин начальник, я бы уже действовал.

С этими словами Антон взял у Сома пистолет, сунул его в карман плаща и направился к дому.

– Остановись, – неуверенно потребовал Глянцев.

Но тот уже не мог его слышать. * * *

– Вот мы и встретились, дочурка.

Голос этот показался Насте знакомым.

– Отдай мне моего сына! – всматриваясь в лицо небритого мужчины, потребовала она.

– А ты все такая же красивая.

– Отдай мне сына. Так это вы?..

О боже! Она узнала своего отчима. И просто задохнулась от ненависти.

– Я, дорогуша, я, – усмехнулся он. – А как поживает твоя попка?..

– Ненавижу тебя, мразь!.. Ты убил мою мать!..

– А сейчас вот убью и твоего сыночка. – Ствол пистолета коснулся головки малыша.

Ничего не понимая, Дениска улыбался матери, тянул к ней руки.

– Ты не посмеешь.

У Насти перехватило дыхание.

– А помнишь, как нам было хорошо вдвоем? – Глаза отчима пылали безумным огнем.

Глаза сексуального маньяка. Он всегда был таким.

– Чего ты хочешь?

– Я вижу, ты взялась за ум. Вот и хорошо. А что, если мы с тобой вспомним старые добрые времена? Отдайся мне.

Александр Макарович учащенно задышал.

– Нет! – Настя непроизвольно отступила на шаг.

– Да! – Его палец стал давить на спусковой крючок.

– Да, да! – испуганно закричала она.

У нее опять не остается иного выбора, как пойти на поводу его низменных желаний. Иной возможности спасти своего сына она сейчас не видела.

– Раздевайся!

– Зачем? Ведь ты же раздеваться не будешь...

Она тянула время, лихорадочно соображала, нет ли другого выхода.

– Да, я раздеваться не буду. Но на тебя посмотреть хочу. Какая ты стала?

– А если я сначала сделаю тебе приятно, а потом уже разденусь?

Ее взгляд случайно упал на детские игрушки у нее под ногами. Дениска всегда все ломал. Сломал он и большую пластмассовую машину, валявшуюся здесь же. Рядом с ней лежало колесо с железным штырем.

– Неплохая идея! Ну давай начинай!

– И ты отдашь мне моего ребенка? – спросила она, опускаясь перед ним на колени.

– Отдам!

Сейчас он готов обещать ей все, что угодно.

Настя расстегнула отчиму брюки, приспустила их. В нос ударил запах тухлятины.

– А ну-ка, ноги чуть пошире, дорогой! – Ее тошнило, но голос прозвучал бодро.

– Конечно, это можно. А ну-ка, Денис, посмотри, чем это будет заниматься твоя мамочка!

Александр Макарович не видел, что в руках у Насти металлический штырь.

– Ну что, начнем, дорогой?

Гнев и ярость удесятерили ее силы. Резким и быстрым движением она загнала штырь в мошонку негодяя. Он вошел в его плоть по самое колесо.

Александр Макарович заорал как резаный. От боли, а больше от неожиданности он опустил пистолет и выронил ребенка.

Настя подхватила сына на руки и закрыла его своим телом.

И тут в дом ворвался Антон. С пистолетом в руке.

Костоглодов выстрелил прежде, чем тот успел прицелиться. Пуля пробила ему грудь.

Падая, Антон успел нажать на спуск. Его пуля угодила негодяю в шею. Тот захрипел, не выпуская из рук оружия, медленно начал оседать на пол.

Антон был жив. Даже не потерял сознания. Но в глазах застыла боль.

– Только не умирай, дорогой! Только не умирай! – умоляла его Настя, склонившись над ним.

В дом вошел Глянцев. Осмотрелся, прикинул обстановку.

– Гражданин Гавров, вы убили человека, – сказал он без тени сострадания.

Но и без злорадства.

– Артем, как ты можешь так говорить. Ты не имеешь права обвинять его, – с горячностью набросилась на Глянцева Настя.

– Я не обвиняю. Я просто констатирую факт. Впрочем, я, кажется, ошибся, вы, гражданин Гавров, сегодня никого еще не убили.

Взгляд подполковника был прикован к Костоглодову. А тот начал подавать признаки жизни. Зашевелился, открыл глаза. Начал наводить пистолет на Настю.

Бах! Его тело дернулось и обмякло.

– Так, теперь, кажется, все стало на свои места. Правосудие свершилось. – Глянцев подмигнул Насте и спрятал свой «макаров».

– А вы, гражданин Гавров, выздоравливайте. И помните, я вам товарищем никогда не стану. Когда-нибудь я вас подцеплю на крючок, засажу-таки за решетку. Пойду распоряжусь насчет «Скорой помощи».