Владимир Колычев - Кондуктор, нажми на тормоза

Но Радик умел управлять страхом. Поэтому не дрогнула в нем ни одна жилка, когда Линьков показал направление движения. «Вперед!»

Командир шел первым, стремительно-бесшумным шагом уверенно сокращая расстояние до цели. Радик не отставал. В его ведении тыл и фланги. Ушки на макушке, глаза в разные стороны. Но нигде никого и ничего...

Линьков ворвался в кафе. Радик за ним. Он увидел, как выстрелил командир. Коротко взмахнув руками, повалился на стол бритый наголо амбал... Радик мгновенно оценил обстановку. Две группы бандитских морд. Одна располагалась как раз напротив входа, спиной к барной стойке. Первоначальная численность – два человека. С нее-то и начал командир. Первый... Второй...

Радик не стал ждать, когда Линьков переключится на вторую группу, сам взял ее в прицел своего внимания. Три ублюдка в дальнем полутемном углу, с ними две девушки. Одна сволочь нависла над перепуганными жертвами, размахивается, чтобы влепить одной из них пощечину, чтобы окончательно сломить сопротивление... Радик предотвратил пощечину. Один-единственный выстрел, и грубиян уже забыл обо всем на этом свете – и о женщинах, и о том, что когда-то был живым...

Братки не теряются, лихорадочно хватаются за оружие. Кожаные куртки нараспашку, под ними пистолеты... Но Радик никому не оставил шанса... В свое время стрельба из малокалиберного пистолета была для него лишь элементом спорта. В армии он развил привитые с юности качества стрелка, усовершенствовал их в Афгане. И дальше продолжал заниматься... Точность и скорострельность на высоте, и все остальное на отшлифованных боевых рефлексах.

Тчих!.. «Наган» выплюнул вторую пулю... Тчих!.. Еще раз и точно в глаз. Кажись, все...

Волей-неволей Радику приходилось экономить патроны. «Наган» – отличное оружие, но все его положительные качества существенно смазывались одним главным недостатком. Медленная скорость перезарядки. Барабан не откидывался в сторону, отстрелянные гильзы вытаскивались с трудом – специальным стержнем-экстрактором, патроны вставлялись также со скрипом. В лучшем случае на перезарядку уходило десять секунд. Ни Радик, ни его командир не могли позволить себе подобной роскоши.

Но с бандитами уже покончено. В барабане еще четыре патрона. Нормально...

Одна девушка не подавала признаков жизни. И тому виной был Радик. Но не пулей ее зацепил, а страхом, который породили выстрелы из револьвера. Девушка стала жертвой обморока. А ее подруга хваталась за голову в паническом ужасе. Зато Радик оставался спокойным. В его случае паниковать никак нельзя. И суетиться тоже.

Линьков тронул его за плечо. Пора уходить. Радик поднес палец к губам, призывая девушек молчать.

– Мы ничего не видели! – с истеричным надрывом крикнула одна.

Но Радик в ответ мог лишь усмехнуться. Видела она все и расскажет, как было дело. Но ему-то чего бояться? На лице маска, глушители на стволах, стреляные гильзы в барабане. А то, что останутся следы от его кроссовок, так это не беда...

Они стремительно вышли из кафе и бесшумно растворились в темноте лесопаркового массива. Василий остановился и быстренько обработал следы хлорной известью из заранее припасенного пузырька... Радик вспомнил первый день их знакомства. Уж не для того ли комбат задал ему вопрос о способах борьбы с собаками преследователя? Может, он уже тогда присматривался к нему как к возможному помощнику?..

Свою форму они оставили в тайнике на полпути к машине. Переоделись, сложили одежду в баул, туда же бросили и оружие. Благополучно добрались до «Опеля». Все спокойно. Только на душе зудит какой-то нерв. Не испытывал Радик угрызений совести, но и не было чувства гордости и удовлетворения, которое обычно возникало в нем после успешного выполнения боевого задания. Хотя, казалось бы, они восстановили справедливость, наказали ублюдков. Ведь он же своими глазами видел, как бандиты издевались над закланными жертвами в образе несчастных девушек.

На обратном пути к Тихову Линьков подъехал к реке, набросал в баул камней и забросил его в воду.

– Теперь все...

Что называется, концы в воду, мысленно отметил Радик.

– Вот так, лейтенант, мы теперь с тобой кровью повязаны, – закуривая, сказал Линьков. – Я знаю: ты не из трепачей. Но все равно скажу. Забудь, что делал, забудь, что видел. Мы никого не убивали...

Радик молча кивнул. Конечно же, он никому ни о чем не скажет. Дураку же ясно, что их с комбатом самодеятельность тянет на высшую меру наказания. А ему это не нужно.