Наталья Саморукова - Прогулки с пантерой

Арина пришла за полчаса до назначенной встречи. Она предупредила Соню о своей плачевной ситуации, но все равно очень переживала, как подруга отреагирует на ее внешний вид. По нелепой случайности на лавочку в конце той самой аллеи, где должно было состояться свидание, присела еще одна бродяжка.

— Если бы не она, вы бы не разговаривали сейчас со мной, — тихо сказала Арина.

Легкие сумерки размывали контуры действительности. Лицо мужчины, который подошел к бродяжке сзади, Арина не разглядела. Она заметила лишь, как дернулось одетое в лохмотья тело. Когда ноги несчастной безвольно повисли, а руки перестали хвататься за шею, мужчина ушел. Арина кинулась к ближайшему автомату звонить Соне, но ее телефон молчал.

— Я убежала. Конечно, мне надо было дождаться подругу, ведь ей тоже грозила опасность. И эта опасность была связана со мной. Но… стало вдруг страшно. Очень страшно. Решила, что буду дозваниваться ей, что предупрежу. Но к сожалению, она так и не ответила. На следующий день я набрала номер ее домашнего телефона, она откликнулась. Однако, больше я не рискнула просить о встрече. Просто повесила трубку, убедившись, что с Соней все в порядке. Снова пошла к своему дому… бывшему. И увидела вашу вывеску. Вот. Это все. Я очень вам благодарна. Простите.

— Думаете, я сейчас заплачу? — усмехнулась я, — если бы вы были откровенны с нами, двух человек, возможно, удалось бы спасти.

Арина молча плакала. Под укоризненным взглядом Марко я вышла из палаты и не дожидаясь итальянцы, поехала в Бюро.

Вняв моим настойчивым рекомендациям, Соню перевели в самую грязную камеру. С клопами, с тараканами и крысами. Ее заставили облачиться в уже одеванный халат, пахнущий чужим потом, лоснящийся от многодневного общения с не слишком чистым телом. Воды ей не давали вовсе, предлагая утолять жажду сладким чаем. Ни мыла, ни туалетной бумаги. На вторые сутки Соня сдалась.

К этому времени мы уже и сами догадались, чье имя стоит на сценарии. Однако, признание девушки во многом облегчило нам жизнь.

— Какие мы идиоты, — стонал Гришка. Если бы его голова не была брита почти под ноль, он непременно выдрал бы на себе все волосы.

— Да, вы идиоты, но главный среди вас я, — грустно вздыхал Марко.

— А я главный идиот по должности, — перебивал его Верешагин.

На этой «ярмарке тщеславия» не было лишь голоса Вани Федоткина, вернувшегося из командировки. Он и не думал посыпать затылок пеплом. Напротив, безмерно собой гордился.

Я не гордилась собой, но помалкивала. Конечно, еще в самом начале расследования мы допустили непростительную ошибку. Но так ли уж сильно мы ошибались, если разобраться? Мы искали маньяка, одержимого. За зверскими убийствами никто и на секунду не допускал корыстного мотива. Но если отринуть его, разве не окажется перед нами все тот же безумец? Каму могло прийти в голову, что схема, которую придумал Павловский, да, именно он, является по сути своей своеобразной финансовой пирамидой?

Наделенный недюжинными способностями, действительно очень хорошо разбирающийся в травах и снадобьях, гениальный гипнотизер, психолог с нечеловеческой интуицией, он придумал и осуществил замысел, подобного которому в криминальной истории еще не было. Замысел сложный, долгий, но и Федор никуда не торопился.

Людей он презирал, считал, что видит каждого как на ладони, и ни на гран не сомневался, что все пешки, на которых он сделал ставки, будут вести себя именно так, как надо. Первая осечка вышла с Ариной. Бегство девушки было очень некстати. К счастью, ее муж даже превзошел ожидания режиссера. И все-таки пришлось сделать паузу длиной в год и несколько скорректировать план, переместив часть действий подальше от Москвы. В этом, сам о том не подозревая, ему помог Пол, у которого и правда было несколько клиентов в Бонне. Именно Петр, знавший Павловского еще со времен студенчества, рассказал ему о клубе «Пантера». Название, выбранное владельцами заведения, что называется, с потолка, для Федора стало символом. А уж когда он узнал, что и в Москве существует одноименное заведение, отпали последние сомнения. План, вызревший, отточенный до совершенства, просился на бумагу жизни.

Дело в том, что лет семь назад Павловскому подарили дикого котенка, который вырос в огромную черную кошку. Он держал зверя в своем загородном доме, отдавая этому прекрасному и кровожадному существу всю любовь, которую удалось наскрести в заплесневелом сердце. Он мечтал по завершении плана уехать подальше от Москвы, построить дом у реки, так чтобы не было рядом соседей и теплыми летними вечерами гулять с пантерой в лесу.