Уильям Холланд - Московские сумерки

– Я могу это начать прямо сейчас.

– Нет. Только утром. К тому времени дежурные и горничные будут знать, кто не вернулся ночевать в номер.

Среда, 18 января 1989 года,

9 часов утра,

Лубянка

Чантурия любил начинать допросы свидетелей с мелкой рыбешки, постепенно добираясь до крупной рыбины. Таким путем он частенько выуживал перед ответственными допросами важную подспудную информацию, что позволяло держать в напряжении главных свидетелей, беспокойство и тревога которых помогали Чантурия быстрее развязывать их языки.

И теперь, на этом допросе, он начал с разминки.

– Мария Петровна Попова, – прочел Чантурия в паспорте.

Он взглянул на женщину, сидящую у стола. Этим утром она вырядилась в американские голубые джинсы и западногерманский свитер, купленные в коммерческой палатке за трехмесячную зарплату капитана. В ее темно-русых густых волосах, возвышавшихся копной и ниспадавших на плечи, виднелись блестящие сединки, по-видимому естественные. Нарочито небрежная прическа придавала ей диковатый вид. В уголках голубых глаз залегли морщинки, а взгляд казался усталым. Она явно не привыкла вставать в столь ранний час. Сначала Попова упорно рассматривала его исподлобья, но потом отвела глаза в сторону. Так рано или поздно начинают вести себя все свидетели, просто она продолжала держать марку дольше многих.

– Живете вы все еще на Варшавском шоссе? – задал вопрос Чантурия.

Она метнула на него взгляд исподлобья.

– В паспорте же сказано.

– Я не спрашиваю, что там сказано. Она чуть задумалась.

– Вы же знаете, что я там не живу. Он что-то записал.

– А ваши родители по-прежнему живут там?

– Да.

– А вы?

Снова минутное молчание.

– Я снимаю квартиру в доме 156 по Свободному проспекту.

– Вы там проживаете одна?

– Да.

– Сколько же платите?

– Сто пятьдесят в месяц. Полжалования капитана КГБ.

– А кто хозяин квартиры? Спина Марии Петровны напряглась.

– Так, одна старушка. Ей нужны деньги. Ее пенсии не хватает на чай с хлебом, не говоря уже о колбасе. Она живет у дочери.

– Ее фамилия?

– Она к этому делу не имеет никакого отношения.

– Как ее фамилия? Короткое молчание.

– Кузина. Варвара Михайловна. Он опять что-то записал.

– Когда в последний раз вы докладывали в КГБ?

– Но у вас же есть мое сообщение.

– Когда это было? Ее глаза заледенели.

– Два дня назад. Я передала письменный отчет вашему офицеру в гостинице «Международная». Я была там с немцем.

Он записал: поручить Орлову посмотреть отчет, хотя и был уверен, что ничего интересного в нем нет.

– Не возражаете, если я закурю? – спросила она.

Он не ответил. Она вытащила было из сумочки пачку «Мальборо», но затем положила ее обратно. Сумочка была черной кожи, по-видимому, французского производства. Стоила не менее двух его окладов. А еще два, подумалось ему, стоят ее скромненькие туфли, тоже черной кожи. Такие в советском обувном магазине не купишь.

– В котором часу вы пришли в кафе в прошлую ночь?

– Около одиннадцати.

– А кто был с вами?

– Вы же знаете.

– Кто был с вами?

– Моя подруга Елена.

– Ее отчество и фамилия?

– Елена Семеновна Смоленская.

– А еще кто был с вами?

– Трое японцев. Я не знаю, как их зовут. Якио и еще кто-то.

– А прежде вы знали их?

– Нет.

– Где вы познакомились с ними?

– В «Международной».

– При каких обстоятельствах?

– Мы с Еленой сидели в баре. Один из них подошел и завязал разговор, а потом спросил, не могут ли двое других присоединиться к нам. После этого мы решили поехать куда-нибудь поужинать.

– А почему в таком составе: на троих японцев две женщины?

– Мы не нашли больше никого.

– Все были заняты?

– Да нет. Вы же знаете, как дорого обходится нам один только вход в «Международную». Поэтому-то и не смогли найти третью.

– Когда вы пришли в кафе, кто там был? Что за посетители?

– Я, право, не заметила. Какие-то люди за большим столом в углу. Человек шесть-семь. Думаю, отмечали что-нибудь.

– Советские или иностранцы?

– Советские. А за другим столом сидели двое иностранцев.

– Опишите их.

– Мужчины. Лет сорока. Говорили по-немецки, но один был явно не немец. Его немецкий язык ужасен.

– А вы знаете немецкий?

– Да.

– А о чем же они говорили?

– О нас. Сначала.

– О вас?

– О Елене и обо мне. – Что же именно?

– Ну, что мы красивые девушки, что нам не след таскаться с желтыми… все, что обычно говорят. Немец сказал другому, что у него на нас, наверное, и денег не хватит и что преступно для желтопузых тянуть из нашей страны такие огромные деньги, на что другой заметил: «Не больше, чем немцы тянут», – и оба заржали.