Михаил Анисов - Превратности судьбы. Часть II

– На что ты намекаешь? – выпучил на нее глаза муж.

– Только на то, что ты еще довольно-таки молодой, физически здоровый и вполне подойдешь на роль донора. Не глупый и в состоянии представить, что эта роль станет последней.

– Ты страшная женщина, – только и смог выговорить он. Во рту у него пересохло и ужасно хотелось пить, к тому же неудобно было лежать в мокрой одежде, которая липла к телу, вызывая неприятные ощущения.

– Не смотри на меня с таким мрачным видом, дорогой муженек. – Люба не упустила возможность поиздеваться над ним. – Просто я рассказала тебе страшную сказку на ночь, а если ты сделаешь правильные выводы, конец у нее может быть и счастливым.

– Да уж, подфартило мне с женитьбой. Развяжи, я все понял.

– Умница! – Люба изобразила на лице милую улыбку и перерезала кухонным ножом веревки, сдерживающие свободное передвижение супруга. Он был подавлен и унижен, а на обострение пойти больше не рискнул.

С этого момента у них установились особые отношения. Они практически не разговаривали и общались лишь в случае крайней необходимости.

Игорь сбросил с себя мокрую и перепачканную в саже одежду, свернул ее в рулон, сунул его себе под мышку и молча отправился в ванную комнату. Люба поставила одно кресло на прежнее место, подняла с пола телефон, который слетел с журнального столика, когда она откинула его в сторону при пожаре и набрала номер. На другом конце провода кто-то снял трубку и молчал, последнее время, такая привычка была у Ирины Анатольевны.

– Алло, мама, это ты? – дыхание ее участилось.

– Здравствуй, дочка, – услышала Люба ласковый голос матери.

– Наконец-то! – прокричала она в трубку. – Ты отсутствовала больше месяца, я уж ненароком подумала, что случилось что-нибудь.

– Я к сестре в Москву заезжала, хотела узнать новости про моего сыночка. – Последние слова она проговорила тихо и грустно. И еще тише добавила: – Но по-прежнему полная неизвестность.

– Не переживай, мам. Зато у меня есть для тебя приятное известие.

– Какое?

– Я сейчас к тебе приеду и мы побеседуем. Хорошо?

– Уже поздно и транспорт не ходит. Как ты собираешься добираться? – забеспокоилась мать.

– Не волнуйся, – успокоила ее дочь. – У меня есть своя машина. Я сегодня так закрутилась, что еще не успела отогнать ее в гараж.

– Откуда? – удивилась мать.

– Потом, все потом. Целую, – и она бережно опустила трубку.

Новенький «ВАЗ-2108» темно-вишневого цвета сверкал возле подъезда. Люба припарковала машину прямо под фонарем. Она села в автомобиль, пристегнула ремень безопасности, включила зажигание, габариты, сигнал поворота и только затем тронулась с места. Она временно ездила без водительского удостоверения, всего неделю назад она записалась на курсы водителей, поэтому тщательно соблюдала правила дорожного движения.

Инспектора дорожно-патрульной службы останавливали ее крайне редко, а в тех случаях, когда все-таки останавливали, не последнюю роль играли ее внешность и лучезарная улыбка. Гаишники покупались на это, делали вид, что верят в то, что красавица забыла права дома и, слегка пожурив, отпускали. Само управление автомобилем Казаковой нравилось. Более того, всякий раз за рулем она испытывала восторг, забывая обо всем на свете. Вот и теперь, она не заметила, как въехала во двор матери.

Ирина Анатольевна ждала дочь и открыла дверь, не успела та коснуться кнопки звонка.

– Можно было бы потерпеть и до завтра, – пробубнила она недовольным голосом. – Ты, наверное, машину водить не умеешь, как следует.

– Мамочка! – Люба чмокнула ее в щеку. – Ручаюсь: когда ты узнаешь, что у меня за новость, твое ворчание вмиг улетучится. – Они прошли в комнату.

– Ну, стрекоза, – всплеснула руками мать. – Рассказывай. – Люба покосилась на закрытую дверь в комнату брата и спросила:

– Ты одна?

– Одна, – кивнула Ирина Анатольевна. – Этот шалопай не женится, вот его и носят по ночам черти. Даже в день приезда матери не сидит дома. Я смотрю, за месяц моего отсутствия, вы тут разбогатели. Сергей тоже хвалился, что машину купит. Никак клад нашли?

– Об этом потом, для тебя важнее будет узнать, что я нашла своего брата.

– Какого брата? – Ирина Анатольевна смотрела на дочь немигающим взглядом.

– Твоего потерянного сына, – и Люба, не дав матери опомниться, выложила все подробности о Вершкове.

Женщина выслушала стоя, приложив руку к груди, затем медленно опустилась на краешек стула.

– Тебе плохо, мам? – Люба подошла и присела возле нее на корточки, заглядывая в побледневшее лицо.