Кирилл Казанцев - Всего один день

В порыве ярости Никита не заметил, как изменились лица окружающих его "ханыг". Теперь они смотрели на Никиту не только со страхом, но и с каким-то сожалением.

А тот самый, маленький, но залупастый, тихонько спросил внезапно охрипшим голосом:

– Слышь, парень. А ты за свой "базар" отвечаешь?

Малеев, не задумываясь, рявкнул:

– За каждое слово отвечаю! – и, как кота шкодливого, встряхнул мужичонку, после чего сильно толкнул его в сторону выхода. – Пошел на х..., чмо!

Больше этот строптивый посетитель ничего не сказал. Ни единого слова... Просто посмотрел на Никиту долгим и очень внимательным взглядом. Так, словно хотел его запомнить на всю свою жизнь. А потом пошел догонять свою компанию.

Никита развернулся к стойке и сразу увидел восторженные глаза Таи. Стало быть, она видела всю эту мелкую "разборку". Стало быть, Никита продемонстрировал свое мужество.

Направляясь к девушке, Никита прикидывал – а долго ли еще будет бегать Лерка по рынку. Может, можно успеть?

Домой шли в полном, гробовом молчании, стараясь не смотреть друг на друга. На душе было паскудно – дальше некуда.

– С ними связываться – себе дороже... – оправдываясь перед самим собой, сказал негромко Колька, ни к кому конкретно не обращаясь. Ну, ему и не ответил никто.

Яшка покосился на сутуловатую, высохшую от чрезмерного увлечения лучшими сортами технических спиртов фигуру нового знакомого. Даже если бы они и связались, этот жлоб накостылял бы им обоим по самое "не горюй". И фамилий бы не спросил.

– Ну ладно, счастливо. – Колька, не поднимая глаз, протянул мокрую от пота ладонь. Яшка пожал безвольные, мягкие, как тряпки, пальцы.

– А вино? – поинтересовалась Нина у Валюхи.

– Да ну его... – отмахнулась та. – Сами вечером выпьете.

Нина не стала спорить. Посмотрев вслед удаляющейся грустной парочке, Воробей с супругой тоже направились к своему подъезду.

В квартире Нина сразу же отрядила бабку накрывать на стол. Ей же отдала и бутылку.

Яшка в это время присел в кресло и, прикрыв глаза, думал о чем-то своем, гоняя желваки по скулам.

– Пойдем за стол?.. – Нина осторожно коснулась плеча супруга.

– Пойдем, – ответил Яшка, открывая глаза. И тут же спросил вроде как ни к селу, ни к городу: – Слушай, а где вы инструменты держите?

– Какие инструменты?! – не сразу поняла Нина.

– Ну, всякие там... Рубанки, топоры...

– Да у нас и инструментов-то нет! – улыбнулась Нина. – Один только молоток и есть.

– А где он лежит? – супруг был очень настойчив. И, кажется, Нина начинала понимать, в чем тут дело.

Заглянув Яшке в глаза, она увидела отблеск какого-то фанатичного огня, сжигающего мужа изнутри. Поэтому не стала спорить – просто на минуту вышла из комнаты и вернулась уже с молотком в руках.

Воробей несколько раз подкинул его на ладони, потряс...

– Пойдет... – подытожил он осмотр и начал заталкивать рукоятку молотка в рукав рубахи. Нина молча наблюдала за происходящим.

Яшка подошел к жене, неуклюже ткнулся своими губами в ее щеку. Негромко сказал:

– Прости...

После этого развернулся и вышел из квартиры. Дверь звонко захлопнулась за его спиной.

Нина встала и пошла на кухню. Мать уже сидела за столом.

Присев у холодильника, Нина молча вытащила большой кусок соленого свиного сала из морозилки. Отыскав чистый полиэтиленовый пакет, положила в него продукт, аккуратно завернула и сунула в так и оставшуюся неразобранной Яшкину сумку...

Повернулась к матери:

– Ма... Сходи в магазин...

– Чего брать-то? – старуха поднялась из-за стола.

– Хлеба, колбасы копченой, сладкого чего-нибудь. Но только не в стекле! Сигарет побольше, лезвий для бритья. Короче, я тебе сейчас список набросаю.

Нина позволила себе уронить первую слезинку только тогда, когда мать вышла из дома.

Да, недолгим оказалось ее семейное счастье. Но вместе с тем она имела все основания гордиться Яшкой, своим мужем. Она не ошиблась в выборе. Правильный парень.

Все дело в словах этого ожиревшего "качка". Он, выросший в другой среде, среди других людей, не "сидевший" и не знакомый со строгими арестантскими законами, даже не подозревал, что натворил! Какую беду на себя накликал!

По законам "зоны", если тебя прилюдно назвали "пидором", то ты либо становишься таковым, либо смываешь это страшное оскорбление кровью обидчика. И у "правильного" "сидельца" Воробья просто не было другого выхода. Либо добровольно перейти в разряд "опущенных", либо отомстить. "Спросить" за "базар".