Константин Кирицэ - «Белая чайка» или «Красный скорпион»

Наступило тягостное молчание. Да и сам Виктор Мариан сделал паузу скорее от волнения, чем из желания увидеть эффект, произведенный его словами. Тудор знаком велел ему продолжать.

— Итак, — заторопился молодой детектив, — дело происходило следующим образом: часов в двенадцать с чем-то один из привратников гостиницы принес хозяйке большой конверт, на котором был написан печатными буквами адрес:

«Пансионат „Миорица“. Хозяйка распечатала его и обнаружила внутри три маленьких конверта, адресованных каждому из ребят. Большими печатными буквами написано имя каждого и ничего больше. Конверты были заклеены. Увидев поблизости Дана Ионеску, она отдала конверты ему в том виде, как и получила, — в большом конверте. Дан Ионеску взял конверт, нисколько не удивившись, ничего не спросив, ей еще показалось, что он улыбается, и поднялся к себе наверх. Возможно, маленькие конверты.он разложил в комнатах Раду и Пауля, потому что, по словам хозяйки, в тот момент их не было в пансионате.

— Измятый конверт нашли в комнате Раду Стояна, в корзине для бумаг, — вспомнил Ион Роман. — Похожий я вроде видел и в комнате Дана Ионеску, но не обратил на него внимания… Как же, черт возьми, конверты попали в гостиницу?

— Я об этом тоже спрашивал, — сказал Виктор Мариан. — Разыскал привратника, но ничего путного от него не узнал, кроме того, что ему вручили конверт в бюро обслуживания с просьбой отнести в пансионат. Нашел я и служащего этого бюро, который мне спокойно ответил, что обнаружил конверт с адресом пансионата в почтовом ящике гостиницы, вскрываемом дважды в день: в двенадцать дня и в восемь вечера. Из этого я заключаю, что автор записок хорошо знал порядки в гостинице. Два приговора из трех были вынесены до восьми вечера…

— Преступник не мог удовольствоваться только знанием распорядка в гостинице, — вмешался Тудор. — Наверно, он лично наблюдал и за движением корреспонденции, чтобы избежать возможных сбоев… И сам факт, что конверт брошен в почтовый ящик…

Виктор Мариан, зная, что Тудор всегда давал простор инициативе сотрудников и выслушивал все их соображения, с чувством невольной гордости продолжил свою мысль:

— Да, я тоже думал, что конверт мог быть незаметно брошен в ящик только постояльцем гостиницы, который сумел выбрать для этой секундной операции самый благоприятный момент, когда его никто не видел. И я спросил, заходил ли в холл в течение утра, в понедельник до двенадцати дня, когда вскрывается почтовый ящик, кто-либо, кроме обычных постояльцев гостиницы. И служащий и привратник подтвердили мое предположение: из-за плохой погоды никаких визитеров в отеле в течение вчерашнего утра не было. Только почтальон заходил в свое обычное время, в полдень… Значит, не остается сомнений, что автор записок — убийца или убийцы — находится среди нас! Вспомните дневник Владимира Энеску… Все утро вчерашнего дня, за исключением Пауля Сорана, который был в театре, все остальные клиенты гостиницы и пансионата находились здесь. Следовательно, за исключением жертв, кто угодно мог бросить конверт в почтовый ящик. А вы что думаете?

Вопрос Виктора Мариана словно пробудил Тудора от глубокого сна:

— Что я думаю? История с этими записками, похоже, выходит за рамки реальности. Три смертных приговора вынесены одновременно… и все три исполнены! Кто может обладать такой властью? Приговорить кого-то к смерти, заставить жертву саму спешить на место расправы, совершить казнь, и все это повторить трижды всего за семь часов, причем каждая экзекуция проведена по иному ритуалу. Это слишком! Это невероятно!

— Как будто они добровольно шли на заклание… — угрюмо заметил Ион Роман. — Но ведь каждая жертва сопротивлялась.

— Отпал и тот побудительный мотив, который я сначала выдвигал, — напомнил Виктор Мариан. — В какой-то момент я думал, что Пауль Соран был обречен на смерть потому, что мог слышать от Раду Стояна какие-нибудь подробности, изобличающие убийцу. Теперь мы знаем, что все убийства были подготовлены по крайней мере до 12 часов дня, и это явное доказательство их преднамеренности. Но остается ваш вопрос: почему записка оказалась в кармане плавок? Я тоже чувствую сейчас, насколько абсурдным выглядит жест Раду Стояна. Зачем он взял с собой записку в море? Чтобы предъявить ее при входе? Куда? В мир иной?..

— Если бы это был единственный вопрос! — воскликнул Тудор. — Но есть и другие: невозмутимость Дана Ионеску, когда ему вручили три конверта, спокойствие, с которым Пауль Соран согласился на встречу после полуночи, в странном месте…