Владимир Чванов - Кража

– Я не понимаю вас! Это произвол! Я буду жаловаться…

– Белкин, остановитесь, – строго сказал Солдатов. – Для начала ответьте мне на несколько вопросов. Зачем вы сюда пришли?

– Мы… понимаете… Дело в том, что я как зубной э-э… протезист не могу формально относиться к своему профессиональному долгу… Да! Я когда-то вставлял Алексею Петровичу зубы и вот хотел поинтересоваться, как он себя чувствует. Понимаете…

– Прекрасно. За свою жизнь вы вставили зубы, наверное, не одной сотне человек… Вы их всех обходите?

– Разумеется, нет. Но у него был очень сложный мост.

– Не надо шутить в такое неподходящее время. Алексей Петрович подозревается в совершении серьезного преступления. У нас есть доказательства.

– Это все так неожиданно, я не предполагал, что Алексей Петрович…

– Вы не знали, что он дважды судим? Не верю. Солдатов видел, что единственное чувство, которое сейчас руководило всем существом Белкина, был страх.

– Что вас с ним связывало?

– Поверьте – нас ничего не связывало. Действительно, он как-то принес мне, кажется, три, хотя нет, два колечка и предложил… И я… Он был в стесненном положении. Я чисто по-человечески выручил его.

– Купили их у него? Понятно. А сейчас пришли купить другие вещи?

– Что вы? Ни в коем случае! Я же сказал…

– Сколько у вас при себе денег? Отвечайте! Это очень важный вопрос.

– Вы намерены меня обыскать?

– Да, такое право у нас есть.

– Две тысячи, – послушно произнес Белкин.

– Золото вы должны были здесь взять?

– Нет, мы должны были пойти в одно место…

– Куда?

– Не знаю. Алексей Петрович не сказал мне куда, – замялся Белкин. – Теперь, после того, как ответил на все ваши вопросы, я могу уйти из этого дома? – спросил он осипшим голосом.

– Нет. Вы поедете с нами.

– О боже! – простонал Белкин и, опустившись на стул, начал раскачиваться из стороны в сторону. Но вскоре пришел в себя и зло посмотрел на Солдатова. – Это несправедливо, непорядочно! Это вы из-за моих жалоб так поступаете со мной!

– Стыдно, Белкин! При чем здесь жалобы? В ответах на них я же не просил вас скупать краденое…

Обыск закончился. Жестянников – он же Тихий – надел короткий бежевый плащ, отключил электропробки, постоял в дверях комнаты и, решительно повернувшись, захлопнул дверь квартиры.

В кабинет он вошел спокойно, уверенно, однако вид был поскучневшим. Огляделся, словно запоминая обстановку.

– Устраивайтесь, – сказал Солдатов, кивком указывая на стул. – Садитесь, пожалуйста.

– Спасибо, что-то у вас вид такой болезненный? Нездоровится?

– Не выспался. Встал рано.

– Работка! Калечите себя…

– Обойдется. Зато еще одно дело с мертвой точки сдвинули.

– Крупное?

– Интересно! А как вы его оцениваете? Крупное оно или мелкое?

– Что вы имеете в виду?..

– Да кражу на Строительной.

– Не слышал о такой. Неужто раскрыли? – благодушно спросил Жестянников.

– Точно. Раскрыли. Осталось несколько неясностей, но с вашей помощью, надеюсь, и они отпадут.

– Как говорится, всегда пожалуйста, – не меняя выражения лица, отозвался Жестянников.

– Ну тогда все в порядке, – в тон ответил ему Солдатов. – Однако должен вас огорчить, Алексей Петрович. Все идет к тому, что преступник, уж извините, что огорчаю, – вы!

Тихий помолчал, пристально посмотрел на Солдатова. Его золотые зубы уже больше не сверкали, а сам он стал не тем уверенным человеком, каким вошел в кабинет несколько минут назад.

– Так можно и дров наломать. Поспешность… – он сделал паузу, – зная вас, трудно допустить, что вы говорите голословно… – Тихий не сводил с него взгляда.

– И правильно делаете! Допускать этого не надо. Доказательства есть, Алексей Петрович, – вздохнул Солдатов, словно бы сочувствующе. – И пластилин у вас изъяли. Тот самый…

– Какой тот самый? – быстро спросил Тихий. – Ну, изъяли вы пластилин, а дальше? Могли бы изъять столовый сервиз, гвозди, птичий помет с подоконника, извините…

– Птичьего помета не искали, – улыбнулся Солдатов. – А вот пластилин голубой нашли и в протоколе его расписали со всеми подробностями.

– Ну и кино! Хочу предостеречь… уберечь от большой юридической ошибки. – Лицо его выражало озабоченность и сожаление.

– Спасибо, Алексей Петрович. Спасибо за трогательную заботу о нас. И самое главное – искреннюю…

– Нет, я на полном серьезе.

– Я с вами тоже на полном серьезе, – довольно сурово осадил его Солдатов. – В долгу оставаться не привык, поэтому прошу, не делайте своей юридической ошибки. Точнее, просчета.