Владимир Колычев - Дорога дальняя, казенный дом

Сегодня у Олимпии знаменательный день. Сегодня будет зачитано завещание Алтынова. Вадим уже знал, что ей причитается солидный кусок от его наследства. Что-то должно было обломиться и ему. Отказываться от «своей» доли он не собирался, но праздничного настроения на душе не было.

— Ты куда? — спросила Анжела.

— Да дело одно есть, — в задумчивости ответил Вадим.

— Какое дело?

— Да так… Эй! Я не ослышался?

Анжелу выписали из стационара. Она жила с ним в его квартире. Но интереса к нему не проявляла. Все время молчала, в глазах пустота… А тут вдруг ожила.

Вадим бросился к ней, заглянул в глаза. Любопытство в них, живой интерес… Точно, ожила!

— Анжела, родная! — он крепко-крепко обнял ее.

— Пусти, задушишь!

В ее голосе он уловил веселые нотки. Веселые и живые.

— Анжела! Ты вернулась!

— Вернулась… — кивнула она. — Только сама не понимаю, откуда…

— Я тебе объясню. Я тебе все объясню… Но сначала должен сказать, что я очень-очень тебя люблю!

В загородное имение господина Алтынова он ехал с опаской. Плевать, если вдруг выяснится, что папа Ваня не оставил ему ни гроша. Тем более что это будет справедливо… Главное, что Анжела вернулась. Главное, что начинается новая жизнь… Он боялся, что эта жизнь может закончиться не начавшись. Мало ли какая беда могла подстерегать его на пути к особняку. Если Алтынов не смог уйти от киллерской пули, то чего уж про него говорить.

Но обошлось без приключений. К воротам особняка он подъехал на такси. Водитель «девятки» побоялся даже приблизиться к роскошным иномаркам, забившим всю парковку, не то чтобы встать в один с ними ряд. Видно, что знаменательный день сегодня был не только у Олимпии. Похоже, в особняке своего бывшего босса собралась вся верхушка концерна. Всем интересно было знать, каким будет расклад…

«Девятка» легла на обратный курс с таким рвением, как будто ей колеса смазали. Водитель спешил покинуть это неспокойное место, над которым сгустились незримые грозовые тучи. Вадим пешком направился к охраннику… Так и не обзавелся он своей машиной. Мало ли что ему обещала Олимпия. Да и ехать к ней он не хотел. Не хотела распаковываться в нем заархивированная любовь, но ведь это здорово!.. Но сейчас не о том нужно думать.

Охранники на воротах даже не стали спрашивать, кто он такой. С почтением расступились. Более того, подали ему небольшой электрокар белоснежного цвета, на котором он подъехал к самому дому.

Олимпия же подъехала к дому на белом в яблоках рысаке. Горделивый поворот головы, снисходительная улыбка на сведенных в узкую линию губах, грациозная осанка. В седле она держалась непринужденно-уверенно… Да, она вроде бы и раньше разбиралась в лошадях. Но больше теоретически. Зато сейчас она была подкована в этих вопросах и практически. И не только она… Рядом с ней на вороном жеребце важно восседал мужчина лет сорока пяти. Также в костюме для верховой езды. Вальяжный, уверенный в своей непревзойденности… Масть у жеребца под ним была вороная, но у него самого такой вид, как будто он был принцем, который подъехал к дому на белом коне.

Им помогли сойти на землю. Олимпия со снисходительным видом осмотрелась по сторонам и среди прочих заметила Вадима. Взгляд ее холодно блеснул, губы же изогнулись в змеиной улыбке. Под ручку со своим кавалером она скрылась в дверях дома, в котором они оба чувствовали себя полноправными хозяевами.

Завещание планировалось зачитать в большом зале, где и собрались все, кто был допущен к этой церемонии. Ждать пришлось только Олимпию и ее спутника. А им, как выяснил Вадим, был тот самый Красневич, на которого грешил ныне покойный Лукьянов. Господин и госпожа переодевались. И плевать им, что их ждут…

В конце концов они явили себя народу. Олимпия нехотя махнула рукой, приглашая душеприказчика начинать. Судя по выражению ее лица, она прекрасно знала суть завещания. Она держалась на людях с такой уверенностью, как будто завещание было составлено исключительно в ее пользу… Что ж, может, так оно и было. Но какое отношение к завещанию имел Красневич? Он тоже вел себя так, как будто и ему обломился солидный куш от наследства…

Господин Крикунов дождался, когда людской гомон стихнет, и зачитал завещание. Читал он медленно, с расстановкой. И достаточно долго… В первую очередь он сообщил, что причиталось близким и дальним родственникам. Алтынов никого не обошел вниманием, но в общей сложности раздал им не больше четверти своего состояния. Затем был упомянут Вадим. Из недвижимости он не получал ничего. За исключением квартиры, которая и без того принадлежала ему. И деньгами Алтынов его обделил. Но ему отходили сорок процентов акций концерна «Сталь-Вест» и других предприятий, которыми владел Иван Александрович при жизни. А это был не просто солидный, это поистине гигантский куш. Вадим тут же стал центром всеобщего внимания. Кто-то смотрел на него с угодливым восхищением, но большинство с завистью. Так смотрят на счастливчиков, которые из грязи выскочили в князи…