Владимир Колычев - Жизнь прахом, земля пухом

Степан не торопился. В дом он вошел, когда старший команды дал зеленый свет.

Боярчика он обнаружил в собственной спальне, на полу лицом вниз, под дулом автомата. На кровати, к ее спинке жмутся сразу две девицы легкого поведения. Они прикрыли свою наготу простыней, поэтому Степан не удержался от вопроса:

– Снова с трансами балуешься, Данила Батькович?

– Видать, понравилось, – хмыкнул остановившийся позади Комов.

– Какие трансы, начальник?! – взвыл вор. – Обычные телки!

– А как же трансы?

– Да пошли вы, менты поганые!

– Ну вот, и голос прорезался.

– За беспредел ответите! – пригрозил Боярчик.

– Один уже ответил, да? – «ударил по горячему железу» Федот. – Нет больше Самогорова, да? Будет знать, как на законных воров наезжать!..

– Ты че несешь, начальник! Какой Самогоров?! Не за хрень собачью повязал! Перед своими отвечать будешь!

– Я не знаю, где там у тебя хрень собачья, – усмехнулся Степан. – А повязали тебя за дело. Информация поступила, что у тебя здесь порно снимается…

– Ты че, начальник, голову отсидел?

– Ты лучше спроси, какое порно здесь снимается, – ухмыльнулся Федот. – А я тебе отвечу, что обычное, типа классика. Но мы люди вредные, можем пустить слух, что здесь и геев снимают, с твоим участием…Ты же любишь это дело, да?

– Начальник, мы же с тобой добазарились! – зло и от бессилья простонал Боярчик.

– Да, но людей убивать мы не договаривались.

– Каких людей, начальник? Ты порожняк не гони, ты мне толком скажи!

Степан подал знак, и спецназовцы ушли, забрав с собой перепуганных девиц. Федот снял со спинки стула мужской халат, швырнул его Боярчику.

Одеваясь, вор метнул на него разъяренный взгляд, но Комов даже бровью не повел. Его комариным писком не возьмешь.

– Только скажи мне, что не знаешь Самогорова!

Степан передал Боярчику фотографию покойного. Тот долго всматривался в нее, морщил лоб.

– В молчанку со своими шлюхами будешь играть, – строго сказал Круча. – А мне ответ нужен.

– Ну, знаю, – выдавил из себя вор. – Было дело.

– Какое дело?

– Ну, наехал на меня этот мужик…

– А дальше что?

– Ну что дальше, – болезненно скривился Боярчик. – Разъехались, и все дела… Наша вина была, мы чуть в «Хаммер» не въехали. Баляс накосорезил, Баляс и получил…

– Ух ты, и давно вину за собой признавать стал?

– Не в тему вопрос, начальник.

– А убивать Самогорова в тему?

– Кто его убивал?

– А вот это мы у тебя и хотим спросить. Какую торпеду ты под него зарядил?

– Не было никакой торпеды, начальник… Не трогал я этого мужика. Отвечаю, не трогал…

– И даже не угрожал?

– Ну, может, и угрожал… Но я его не мочил…

– Так никто и не говорит, что ты. Ты нам торпеду свою сдай, а дальше мы сами разберемся…

– Ты, начальник, за лоха меня держишь?.. Не было никакой торпеды, никого я под этого мужика не засылал… Гадом буду, если моя работа!

– А под гада косить не надо, это тебе не поможет.

– Ты мне голову не морочь, начальник! – взревел обозленный вор. – Я твоего Самогорова не трогал. И нет у тебя доказательств!

– Почему ты думаешь, что нет? Может, есть?

– Нет ничего. Потому что я не при делах. Знаю, что ничего нет. И вижу, что ты, начальник, на понт меня взять хочешь… А не выйдет. Потому что чист я по этой теме… А наехал ты на меня зря. Я ведь и накатать могу!

– Навалить ты можешь. В штаны…

Степан сделал знак, и стоявшие за ним спецназовцы скрутили Боярчика, повели к машине.

Степан ничуть не удивился, когда узнал, что Боярчик объявил голодовку. Хорошо, что изолятор временного содержания по размерам и содержимому далеко отставал от Бутырки, например, или той же «Матроски», где протесты воров способны были вызвать масштабные бунты среди заключенных.

– Так мы ничего не добьемся, – сказал Федот. – Только озлобим вора. А озлобленный вор – непредсказуемый вор.

– Ну да, ну да, – кивнул Степан. – Убийство мы не докажем, а Боярчика в угол загоним…

– А если он не причастен к убийству?

– Лучше бы ты этого не спрашивал. – Круча хмуро глянул на Комова.

– Почему?

– Да потому что Загорцева так и не нашли!

– На него грешишь?

– А ты?

– Да черт его знает… И Боярчик не стал бы связываться с Самогоровым. Человеком он был серьезным, лесом торговал. Знакомства в криминальных кругах, все такое…

– И агенты молчат, – сокрушенно вздохнул Степан. – Никто на Боярчика не тянет… А был бы шорох, если бы он торпеду в Самогорова запустил…