Евгений Сухов - Напролом

– Вы уничтожили самого отпетого бандита во всем городе, правую руку Норвежца! – Он удовлетворенно потер руки. – Как говорится, собаке собачья смерть! Это, конечно, самосуд, но, сказать по правде, я этот самосуд поддерживаю. В государстве, которое не в состоянии содержать в надлежащем виде свою систему правопорядка, должны возникать и действовать иные формы правосудия. Правосудие шерифа Дикого Запада… – И с горечью добавил: – Жаль только, жить в эту пору прекрасную уж не придется ни мне, ни… вам, Владислав Геннадьевич!

Самородов посоветовал Варягу пока не возвращаться в Мурманск и любезно предложил остаться у него в коттедже на ближайшие две ночи. Во всяком случае, до тех пор, пока не объявится Стасик Щербак. Он не разговаривал с молодым адвокатом уже дня три и не знал, где тот сейчас находится. Не исключено, что он уехал в Питер по делу. По личному делу, многозначительно подчеркнул Игорь Васильевич, но в подробности вдаваться не стал, а Варяг, не желая показаться слишком навязчивым, решил не докучать ему расспросами.

Степан после обеда уехал с Маем Трофимычем обратно в Мурманск, предварительно получив от Варяга «добро» на ликвидацию Норвежца. Примерно за час до их отъезда из Оленегорска Варягу на сотовый телефон позвонил Филат и окончательно подтвердил версию о том, что Плешивого убили по указанию Таганцева. Впервые воспользовавшись своим новым положением смотрящего по России, Филат заручился личным согласием крупнейших воровских авторитетов Северо-Запада и принял решение покарать Норвежца за пролитую кровь законного вора. Теперь Сержант получил карт– бланш.

– Надеюсь, ты управишься за ближайшие двое суток, Степан, – сказал ему Варяг на прощанье. – Больше тянуть с этим нельзя. Надо развалить пирамиду Норвежца, начиная с самого верха. Игорь Васильевич сказал мне, что в последние две недели кто-то методично убирает пешек – распространителей наркотиков, сидящих под крышей Норвежца. По его мнению, этим занимаются люди Плешивого. Но теперь, когда Плешивый убит, эта охота на куропаток может захлебнуться. А нам надо идти напролом – бить по верхам. Надо убирать Норвежца, и чем скорее, тем лучше. Его ликвидация смешает все карты прикормленным им чиновникам в администрации области и города, не даст им консолидироваться. Ну, словом, что я тебе объясняю..; Тебе во всю эту хреновину вникать не обязательно. Твое дело – точный прицел и меткий выстрел! – Варяг протянул Сержанту руку. – Давай, Степа. Удачи тебе!

– И тебе, Владик! – Степан пожал протянутую руку и тихо спросил: – Извини, что спрашиваю… Ты думаешь, этот паренек… Стасик Щербак… твой…,

Варяг сделал предостерегающий жест рукой:

– Не знаю, Степа, пока не знаю… Не будем торопить события. Это, конечно, смахивает на мелодраму, но… чем черт не шутит!

* * *

Таксист Барыкин довез Сержанта до Рыбачьего, но не стал, как в прошлый раз, ждать пассажира на окраине поселка, а медленно поехал по шоссе, чтобы занять условленное место на опушке сосняка метрах в трехстах от дороги, ведущей к особняку Норвежца, Уже сгустились сумерки, и, одетый в черную куртку и черные брюки, Степан уверенно проследовал уже знакомым маршрутом через сосновый лес к накануне присмотренной ели. Расстояние от этой ели до ожидавшей его на шоссе «Волги» составляло от силы двести метров, которые он бегом мог преодолеть секунд за сорок пять, максимум за минуту. В руке он держал черный чемодан– чик-«дипломат», в котором лежали вчерашние мурманские газеты, фотоаппарат «Минолта» и несколько роликов пленки. От недавней легенды – будто он московский художник, выбирающий натуру для будущего заполярного пейзажа, пришлось отказаться: громоздкая папка с ватманом была бы явно лишним грузом при выполнении им его сегодняшней миссии.

Под ворохом газет, в двойном дне «дипломата» лежала разобранная снайперская винтовка, изготовленная по спецзаказу на тульском оружейном заводе лет пятнадцать тому назад. Сержант объездил с ней полмира и, хотя в последние годы предпочитал пересекать государственные границы с другим оружием – пластиковым «ремингтоном», который не фиксировался на таможенных мониторах, на особо сложные дела в России он по– прежнему брал привычную старушку «тулячку» – безотказную и надежную.

Когда он дошел до ели, было уже совсем темно. Затянутое с вечера низкими сизыми тучами небо висело мрачным куполом над сосняком и поляной, посреди которой располагался особняк Норвежца. Снайпер разложил на земле «дипломат», открыл тайник, достал несколько металлических трубок и деревянный треугольник и споро сложил из них винтовку. Эта операция проделывалась им уже бессчетное число раз, и он мог с завязанными глазами за двадцать – двадцать пять секунд собрать винтовку и подготовить ее к бою.