Виктор Пронин - Смерть президента

— Попомню.

— И заруби себе на носу.

— Да я бы и не возражал… Из гроба-то подняться… И никто бы не возражал.

— Ладно, хватит трепаться. Заладил, понимаешь, гроб, конец света, покойники по улицам бродят… Мачту надо ставить. Понял? Ты говорил, что по этому делу вроде как мастер, а?

— Говорил.

— Приступай.

— Вот так сразу? Кое-что требуется для работы…

— Что нужно? — Суковатый придвинул к себе календарь и взял ручку. — Говори, записываю.

— Крепежные болты…

— Анкерные?

— Называйте их как угодно… Любым словом. Я иностранным языкам не обучен. Крепежные болты бетонируются по углам. А потом, когда бетон схватится, на них, на болты то есть, мачта надевается. И гайками прихватывается. Для прочности и от злого умысла гайки лучше тоже залить бетоном.

— А какой может быть умысел? — Суковатый напряженно приник к столу полноватой грудью.

— Ну, как… Возьмет какой дурак из шалости да и отвинтит… Мачта качнется, часовой с автоматом наверху потеряет самообладание, шмальнет очередью по окнам, десятки погибших заключенных, сотни раненых, тысячи сбежавших…

— Не пойму я тебя, Пыёлдин, — Суковатый облегченно откинулся на спинку стула. — То ли ты природный дурак, то ли прикидываешься от скуки, а?

— Не силен я в словах, начальник… Вот когда дело какое есть, когда работа настоящая — я в порядке, а в словах, может, и в самом деле дураком кажусь… Не дано мне этого знать. Помню, еще моя первая учительница всегда говорила…

— Ладно, — раздраженно прервал Пыёлдина начальник тюрьмы, почувствовав, что вязнет, задыхается в этом бестолковом пререкании. — Дурак ты или нет, а работу надо выполнить. Про болты и гайки записал… что еще нужно для установки мачты?

— Бетонный раствор нужен. Не штукатурный, а именно бетонный. В городе должен быть бетонный узел — возьмете два-три куба, больше не понадобится. Вам дадут.

— И сколько же мне дадут? — побледнел от оскорбления Суковатый. — Год? Пять лет? Десять?

— Я не о том… Раствор вам дадут.

— А почему ты решил, что мне дадут?

— Ну как, — застеснялся Пыёлдин. — Начальник тюрьмы все-таки… Не хвост собачий.

— Что же из того, что я начальник тюрьмы? — продолжал допытываться Суковатый.

— Понимают же идиоты на бетонном узле, что каждую минуту могут оказаться в вашем полном распоряжении.

— Это почему же они должны так думать?!

— Потому что воруют. Сами знаете… Дай бог, чтобы каждый второй куб по разнарядке шел, а то ведь где-то четвертый, пятый куб идет по назначению. Остальное на сторону. Рыночные отношения требуют… Вам они тоже вроде как на сторону отдадут. А вы здесь уже можете все с бумажками оформить, дескать, большие расходы понесли… Глядишь, кое-что на дачку перепадет.

— Слушай, ты! Пыёлдин! Говори да не заговаривайся!

— Вот выпишете не два куба, а все пять… И считайте, что фундамент для дачи у вас уже есть. Дело житейское… А на даче бетон всегда нужен — дорожка, яма сливная, в подвале работы… Мало ли… — Пыёлдин тоскливо смотрел в окно, всем своим видом давая понять, что все эти милые житейские хлопоты ему недоступны.

— На свой аршин меряешь! — гневно произнес Суковатый и опасливо покосился на конвоира, который внимательно вслушивался в разговор. — Хорошо… Бетон. Уяснили. Что еще?

— Доски для опалубки… Тоже не мешало бы с запасом… Мало ли… Уголки железные для ступенек и перил… Железные листы для площадки… Прожектор…

— Записал!

— Ну, и это… Люди. Кадры решают все.

— Сколько?

— Человек десять, двенадцать…

— Ты что?! Совсем ошалел?! Может, тебе всю тюрьму в команду записать?

— Гражданин начальник, — Пыёлдин наконец осмелился взглянуть Суковатому в глаза. — Прикиньте сами… Какой из зэка работник? Думаете, носилки они будут вдвоем таскать? Ни фига! Вчетвером. Да еще один будет рядом идти и советы давать… Да-да! У носилок четыре ручки, и за каждую отдельный зэк будет двумя руками держаться. И потом… Ни один из них не станет насыпать бетон на эти несчастные носилки… Для насыпания бетона нужно еще четыре человека… А плотницкие работы? А земляные? А кровельные? Думаю, что и двенадцати будет маловато… Но дело сделаем, — успокоил начальство Пыёлдин. — Сделаем дело. Как в лучших домах города Днепропетровска, — вздохнул от неизъяснимой тоски Пыёлдин.

— Где?

— Да это я так… К слову.

— Хорошо, — Суковатый опять что-то записал на листке отрывного календаря. — Это все семечки… Главный вопрос… Ты о главном подумал?