Кирилл Черкизов - Пепел и страховой бес

«Если это и есть „жизнь удалась“, спасибо, я лучше пешком постою», – не в первый раз подумала Ярослава, в полглаза глядя на эти эволюции. Не торопясь, тщательно и аккуратно, при помощи дюжины красных заколок и деревянной лопаточки, Ярослава обмазала волосы Рукшина пахучей черной жижей.

– Все пока, Федор Алексеевич, двадцать минут подождите.

Модный развернул прайс-каталог на аптекарьский опт. Отметил, что настойка овса в среднем подорожала еще на полпроцента, значит, тенденция. Дорогая французская краска приятно охлаждала голову, и Модного стало клонить в сон. Он отложил пухлую тетрадку каталога. Через треть часа, минута в минуту, вернулась Ярослава.

– Федор Алексеевич, пора.

Пододвинув умывальник, она принялась бережно массировать слегка отросшие волосы Рукшина, смывая с них краску. Рукшин довольно сощурился.

– Ярослава, какие у тебя руки… Прямо сердце бьется.

Ярослава промолчала. «Сердце твое в карман не положишь», – не слишком политкорректно подумала она.

Высушенные волосы приобрели нужный оттенок. Вежливо поблагодарив, Рукшин, все еще с бьющимся от Яркиного прикосновения сердцем, расплатился и направился к выходу. Телаш поспешил за ним. Пусть телаш работает параллельно, Модный лично оценил обстановку: припаркованных машин с подозрительными седоками в ближайших сорока метрах не имелось. Чердачным снайперам стрелять было неоткуда – всю стену дома напротив заслонял рекламный плакат «Живите счастливо с банком „Урал-инвест“. По своей стороне бликовали витрины магазинов „Зоотовары“, „Дикси“ и „Обувь на все сезоны“, так что подворотен, откуда может вынырнуть киллер, тоже не наблюдалось.

Модного ждал черный «Бумер» с никогда не скучающим шофером за баранкой и верным Чукальским на переднем сиденье. Тот меланхолично курил и периодически сплевывал в окошко тягучую желтоватую слюну: последнее время у Чукальского пошаливала печень. Говорить об этом корешам он остерегался, справедливо опасаясь, что тут же получит погоняло «господин Атос», и встречать его будут не иначе, как «Ну, и долго она будет шалить?».

Мышиноглазый охранник услужливо открыл дверцу.

– В офис, – скомандовал Рукшин под трель мобильника.

Успел отметить, что рука, которой жмет кнопку вызова, онемела. Забраться внутрь авто не успел, голова закружилась, а в глазах поплыло, непослушные ноги понесли по кривой от машины. Что-то заподозривший мышиный лишний раз взглянул на индикатор-градусник, теперь там запоздало маячило две риски. Мордаха Рукшина явственно посинела. Вконец онемевшая рука автоматически потянулась к голове и упала, как отсохшая ветка.

Лидия Борисовна, полупривстав из-за кассы, сверлила глазами аквариум:

– Двадцать одна, двадцать две, двадцать три скалярии…

И тут по ступенькам вниз, тяжел и как-то деревянно ставя ноги, протопал не по сезону загорелый гражданин с выкаченными, будто от испуга шарами, нарядный, как хачик. А за стеклянной дверью мелькнули следующие перекошенные хари. В другой раз Лидия Борисовна встретила бы богатого, а он явно был не голью перекатной, клиента щедрой улыбкой, но сейчас ее не могли сразить даже волосы цвета вороного крыла:

– Гражданин, вы табличку на дверях видели?! У нас переучет!

Жгучий брюнет вместо того, чтобы извиниться, сойдя с последней ступени, перешел в партер, а далее нагло растянулся во всю длину магазина – от клеток с резвящимися кунджурскими хомячками до стеллажей с «Чаппи». Еще пару раз дернулся и затих, уставившись выпученными стеклянными глазищами на террариум, обжитой мерзнущим из-за барахлящего отопления пауком-птицеедом.

Так сложил буйную крашеную голову следующий из вероятных наследников Эсера Федор Алексеевич Рукшин-Модный. А Ярослава выбросила пустую коробку из-под краски. Цвет, получившийся сегодня у Рукшина, вечен, как бриллианты, а милая парикмахерша, вовремя отправив в расход коробку и использованную лопаточку, останется, сама того не ведая, снежно чиста перед законом. Увы, телаши покойника этому не придадут особого значения.

В торговом зале мехового салона сцепились капитан Гусев и менеджер Евгений Евгеньевич. Они уже были готовы сорваться с цепи, еще когда выходили на улицу проветриться да покурить.

– Неужели так сложно, – почти стонал капитан Гусев, – заманить шефа в его же контору?

– Вы слышали, я ему все наплел по вашему же сценарию, – недовольно огрызнулся Евгений Евгеньевич.

– Но вы-то зам, как-никак, понимаете ли… Рекламные акции проводите, а такой фигни сделать не в состоянии? Головушкой не доросли? Моль мозги проела? – съязвил капитан, сдерживаясь, чтобы не чихнуть, и сдувая лезущую в нос длинную белую шерстинку.