Кирилл Черкизов - Пепел и страховой бес

Лицо китайца ничего не выражало, он молча слушал Танины излияния.

– Блин, до чего же клево стебаться над человеком, когда он тебя не понимает! Ха…

Китаец несильно размахнулся и подарил Тане короткий прямой точно в табло. Она обалдела.

– Ты что? – удивилась Таня, проверяя, все ли на месте, – понимаешь, что ли?

– А как, по твоему, я бы получил вид на жительство? – вякнул охранник.

Татьяну взяли под белы рученьки и потащили по лестнице на второй этаж. Она в меру сил упиралась и очень мелодично ругалась матом, норовя плюнуть в китайскую дыню. Однако ее провокации к успеху не привели. Танюшку безаппеляционно втолкнули в небольшую пустую комнатушку и заперли снаружи.

– Наверное, до выяснения… Эх, блин-коктейль, – расстроилась Таня, доставая все то же зеркальце и внимательно осматривая себя на предмет повреждений, – не получается у меня косить под дуру. Наверное, я для этого слишком умная. Ну, погодите, желтая опасность!

Таня подошла к окну, забралась на узкий подоконник, распахнула форточку, обнаружила, что открывалась форточка внутрь: на окне была решетка.

– Совсем офонарели, буржуи, – проворчала она, – на втором этаже и то хоронятся… Серега! Слышь, Серега-а!

«Вот тля», – подумал Пепел, подходя к стене, где в окне виднелась рыжая Танина башка.

– Облом! – крикнула Таня.

– Вижу. Не ори.

– Хотя, кое-что ясно. Здесь только три охранника, все узкоглазые, больше никого нет. Они сидят не при входе, а чуть дальше, в следующем присутственном месте. При пушках, конечно. Перетирают о чем-то своем. Качки. Тупые, мать моя!

– Нашлась умная.

– А то, – недовольно парировала Татьяна.

– Ладно, сиди тихо, что-нибудь придумаю.

– Да ну уж, не парься, – разрешила Таня, – я здесь поторчать согласна, если мне дадут китайской жратвы. Сколько лет живу, скоро на кладбище пора, а все не знаю, что такое «суши».

– Да так, бутерброд из риса и рыбы, – успокоил Пепел, – только это японская хавка, а не китайская.

– Ой, нет! Я передумала. И вообще, у меня на морепродукты аллергия, не хочу!

«Инициатива наказуема», – подумал Пепел и направился к дверям с длинной кованой ручкой.

Таня сграбасталась с подоконника:

– Но если есть в кармане пачка сигарет,

И билет на «Мерседес» с серебристым крылом,

значит, все не так уж плохо на сегодняшний день! – Затянула она и плюхнулась пятой точкой на пол.

Никакой мебели в комнате не было. Бликующий в углу магнитофон мебелью не считался. «Наверное, у меня примерно девять баллов по шкале тревожности. Это уже дезадаптация. А еще недавно было всего шесть», – печально подумала Таня, поднявшись с пола и подбираясь в полутьме к магнитофону. Естественно, там оказалась кассета Глюкозы, и Тане ничего не оставалось, как, по-русски подперев ладонью щеку, слушать уже другие вариации на тему серебряных машин.

Пепел, держа старую верную, пропутешествовавшую с ним полмира выкидуху спрятанной в рукав куртки, толкнул дверь, и был встречен охранником: наверное, тот понял, наконец, что пост оставлять не стоит, и вернулся на прежнее место базирования. Китаец поднялся навстречу Пеплу.

– Слышь, приятель, – обратился гость с видом невинной овечки, – тут к вам девочка не забредала? Племяшка моя, дуреха.

Китаец отрицательно мотнул головой, а ведь мог спасти свою жизнь чистосердечным признанием.

Пепел усмехнулся и приблизился на шаг, китаец неуверенно потянулся к бедру, не решаясь так сразу пугать незваного гостя. Но пасть открыл, пялясь в направлении коридора и уже набирая воздух в легкие. Вякнуть, однако, товарищ с Дальнего Востока не успел: Пеплова выкидуха совершила быстрый короткий путь из рукава в правое подреберье китайца. Повернуть нож для полноты эффекта Пеплу не удалось: китаец дернулся назад, нож сам выскользнул из раны, Пепел получил резкий и неожиданный тычок ногой в живот, но удар оказался фуфлыжным. Очевидно, и у китайцев внутри потроха, и кровь колобродит также, как и у других народов.

Тем не менее, попытка вспомнить боевые искусства оказалась губительной для самого охранника: положение его, как раненого, только усугубилось, да и Пепел понял, что сейчас уже шхерься – не шхерься – разницы нет, а вот хуже быть может. Ствол из кобуры бойца ловко перекочевал в Серегину руку, палец нащупал, что положено, Ожогов сам не понял, что именно среди органов тела выбрала пуля – скорее всего, попала между вторым и третьим ребром, но уточнять не стал, а рванул со всех ног по коридору. Где и столкнулся лицом к желтому лицу с остальными двумя.