Сергей Ильвовский - Шесть шестых

– Пора голубчикам, пора, – согласился Немигайло, пододвигая стул поближе к мониторам. – Интересное кино мы с вами сейчас посмотрим, Арсений Петрович!

– Интересное, интересное... Микрофон хорошо работает?

– Отлично! Проверяли – шепот слышно.

– Тогда подождем. Уже совсем недолго осталось.

– Во, появился! – торжественно объявил Немигайло, тыча пальцем в монитор, на котором было видно изображение площадки перед рестораном. – С цветами, как ему и приказали. Мог бы и получше букетик выбрать!

– Это смотря на чей вкус. Может быть, ему именно такие цветы нравятся.

– Ну что, Арсений Петрович, переключаться на столик?

– Зачем? Пока одной камеры вполне достаточно. Он же все равно сам с собой разговаривать не будет! А мы можем упустить тот момент, когда второй человек подъедет.

Один монитор так и остался показывать площадку перед рестораном, а на втором хорошо был виден общий план летней веранды ресторана. Из двери показался официант, провожающий Ребрикова к выбранному столику. Когда тот сел, официант что-то спросил у него – что именно, слышно не было, звук Колапушин пока не включал. Ребриков удивился, но официант утвердительно покивал. Ребриков пожал плечами в знак того, что ему, мол, все равно.

Через несколько минут вновь появившийся официант принес на подносе бутылку вина и какую-то закуску – на общем плане не было видно, что именно, – и что-то спросил у Ребрикова, показав на лежащий на столе букет цветов, но тот отрицательно помотал головой. Официант ушел, и Ребриков остался в одиночестве. Впрочем, не совсем в одиночестве! На экране хорошо был виден Роулз, сидевший спиной к нему за соседним столиком!

– Смотрите, смотрите, Арсений Петрович! – возбужденно закричал Немигайло, вглядываясь в монитор. – Узнаете?!

На экране было видно, как из подъехавшей «шестерки» вышла женщина в скромном платье, с косынкой на голове. «Шестерка» тут же отъехала и выехала на шоссе – видимо, это был обычный бомбила, подкинувший свою пассажирку до указанного места.

Женщина спокойно пошла к ресторану.

– Узнаю, – тусклым голосом отозвался Колапушин.

– Ну, артистка! – восхитился Немигайло. – Народная, честное слово! Ей бы в Вахтанговском работать. Или в «Ленкоме» у Марка Захарова!

На небольшом экране монитора уже вполне можно было узнать Жанну Аннинскую!

– Ты прав, Егор... Актриса она действительно великолепная. – Голос Колапушина звучал очень необычно. Немигайло посмотрел на него с удивлением, открыл рот и... промолчал.

Колапушин протянул руку и щелкнул тумблерами на пульте, переключая монитор на другую камеру и включая звук. Теперь на экране был великолепно виден стол с сидящим за ним Ребриковым и слышен каждый шорох.

– Здравствуйте, Коля, – очень приветливо поздоровалась Жанна, подходя к столику. – Ну что же это вы смотрите на меня таким букой? О! Да вы даже с цветами, оказывается?!

– Как мне велели... – растерянно ответил Ребриков.

– Велели? – Жанна подняла брови в веселом изумлении. – А я-то думала, что вы всегда приходите с цветами на свидание с дамой. Ну что же вы не приглашаете меня сесть?

– Извините, я растерялся... Я не думал, что это будете вы. Садитесь, пожалуйста.

Жанна поставила на стул небольшую дамскую сумочку, развязала и сняла косынку. Легко тряхнув головой, она небрежно привела в порядок пышные волосы, а косынку аккуратно сложила и положила рядом с сумочкой, после чего грациозно опустилась на соседний стул.

– Ну вручайте наконец мне свой букет, Коля! Мне он очень нравится. О, да вы уже и заказ сделали? Прекрасное свидание! Налейте мне вина, пожалуйста, только немного. Нам же еще с вами поговорить надо, а это лучше делать на трезвую голову.

В подсобке Колапушин и Немигайло внимательно вглядывались в экраны мониторов.

– Сейчас начнет, Арсений Петрович!

– Егор, не шуми! – сквозь зубы резко бросил Колапушин. – Дай послушать!

Немигайло искоса посмотрел на подполковника и увидел его напряженное лицо с крепко стиснутыми зубами и желваками на скулах. Егор мудро рассудил, что сейчас ему, пожалуй, стоит помолчать.

– Коленька, – ласково спросила Жанна, – вы хорошо помните, что было в том письме, которое вам передали?

– Ксерокопия, – угрюмо буркнул Ребриков. – Откуда она у вас?

– Ну вы же сами понимаете, Коля, что ксерокопию можно снять только с оригинала. А оригинал вашей расписки у меня.

– Почему у вас? Я давал расписку Троекурову, а не вам.

– А я ее забрала у него, Коля.