Игорь Чубаха - Хранитель понятий

Типа, ленясь что-либо объяснять, Анжела уверенно села на гостевой стул, шикарно закинула ножку на ножку, закурила «Салем» и стряхнула пепел прямо на бумажки под носом Евгения Ильича. Первый пепел, как первый снег.

– Мне что, охрану вызвать? – еще пуще посуровел голос чиновника.

Но Анжела смерила и смирила шустрика взглядом «Не пыли, мальчик», и вот здесь пошла в ход ее ГЛАВНАЯ УЛЫБКА. Как выстрел наповал.

Контуженный Евгений Ильич вмерз в кресло, а руки приросли к столу, будто чужие.

Анжелу готовили спецы высшей категории. Вокруг Фейгина произвели геологоразведку методом глубокого бурения. Были перетряхнуты все грязные простыни, выметен и рассмотрен под микроскопом мусор из под кровати, лучшие теоретики фрейдизма дали рекомендации. Были срочно затребованы лучшие визажисты и косметологи. И теперь Анжела выглядела, как самая потаенная и самая неисполнимая мечта господина Фейгина, как оружие массового поражения всех сексуальных фантазий господина Фейгина.

Сохраняя подчеркнутую холодность и невозмутимость Анжела выбрала из роскошного настольного прибора красный фломастер и обвела ним заголовок статьи в лежащей на столе газете.

– Откуда на моем столе эта газета? – подумал вслух Евгений Ильич, – Что вам в конце концов надо?

В ответ только напрочь сносящая башню улыбка. (Какая я замечательная актриса! Или – какая я замечательная женщина, которые все от природы актрисы! Как я обворожительно улыбаюсь, когда тянет скривиться и показать этому недоделышу средний палец).

– Как вас сюда пропустили?

Хотелось объяснить этому мужчинке, что она войдет, куда захочет, если захочет. Но роль есть роль – продолжая улыбаться наповал, Анжела еще раз обвела кроваво-красной чертой заголовок в газете. Теперь уж не прочитать его было никак нельзя.

– «Петербург намерен объединиться с Ленобластью». В городской администрации все настойчивее обсуждают... – зашевелил губами Евгений Ильич и осекся, – Вы мне объясните, что все это значит?!

Анжела курила и отпадно улыбалась. Но не только. Из рукава делового костюма свободной рукой она выудила свернутые в трубочку листы бумаги и развернула под носом чиновника поверх горки табачного пепла. (Деловой костюм она вытребовала, раскапризничавшись, что ей нечего надеть для сегодняшнего визита, что актриса в неподходящем наряде чувствует себя неуверенно. Хороший костюмчик оторвала, а уж по цене, ой мама!..)

«Только для высшего руководящего звена. Перечень сотрудников объединенного правительства Санкт-Петербурга и Ленобласти...» – жадно сжевали первые слова на документе глазки чинуши. И под длинным – на несколько страниц – перечнем фамилий красовалась знакомая подпись губернатора и круглая печать.

А гостья продолжала улыбаться непроницаемо, обворожительно и пугающе. (Умеет она, умеет. Не умела бы, варилась бы в каких-нибудь секретутках и жила бы в какой-нибудь коммуналке).

– Откуда у вас этот документ? Даже я не имею права знакомиться с этим документом! – засыкотел чиновник.

Гостья затянулась сигаретой с видом «У вас все такие тупые?» и тем же фломастером, отшелестев уголки страничек внутрь стопки, мазнула меж двух фамилий, будто отпечаток губной помады оставила. А фамилии те – Фандорин и Фирсов. И тут Евгений Ильич въехал!

Если это не глупый розыгрыш, если это действительно прикидки губернатора, кого он желает взять с собой в новое правительство, а кого не желает... То между Фандориным и Фирсовым отсутствует фамилия Фейгин. А это значит, что Евгению Ильичу светит оказаться не у дел. Если он не подсуетится. И эта умопомрачительная гостья явилась сюда, как ангел-хранитель.

Евгений Ильич оторвал испуганные глаза от разбегающихся букв и снова нарвался на убийственную улыбку.

Это была третья улыбка Анжелы – типа, контрольный выстрел. Типа, чтобы трутень осознал по полной – она послана такими людьми, которые зря даже за ухом не почешут. Людям этим Фейгин нужен на своем месте, а не на свалке истории. Почему да отчего? Эти люди какому-то Фейгину объяснять ничего не намерены. Облагодетельствовали, и радуйся...

– Чем могу отблагодарить? – залепетал Евгений Ильич, – Сколько я должен? Тыщу?.. Пять?.. Десять?!

Анжела (у которой от каждой из цифр прыгало сердечко, как у школьницы на первом свидании) надменно высосала из сигареты последнюю затяжку и затушила хабарик прямо о секретный документ. Далее ангел-хранитель поднялся со стула и не упорхнул, а со всей сердцеедной грацией, вытворяя бедрами чудеса, способные довести до инфаркта, отчалил к двери.