Игорь Чубаха - Хранитель понятий

– Я...

– Понимаю, вам требуется срок все взвесить и прорюхать.

– Точно так, – выдавил глава района, будто выжал пересохший гуталин из тюбика. И побрел на выход погруженный в себя по макушку. То, что на нем костюм мешком, главу уже мало волновало. За ним – свита во главе с Дмитрием Евгеньевичем.

– А никто и не просек, что песня не про бензин, а про уголь! – радостно крикнул Шраму Михаил, когда они остались в кафе без посторонних.

– Ась? – не понял задумавшийся о своем Шрам. Сосредоточенный, посмурневший, опасный.

– Им оказалось одножбаново, про уголь, или про бензин.

– Ты, Мишаня, здесь подежурь, а я сейчас обернусь.

Шрам двинул из зала, и телаш-шофер тут же пристроился сбоку.

– Звонил Бескудин, просил передать слово в слово. Иск против Виршевского комбината отозван той стороной без каких-либо телодвижений самого Бескудина, – в догонку доложился Ридикюль.

Снаружи Валерий уже безропотно что-то втолковывал красным комбинезонам. От девушки Марины, жалующейся на отсутствие связи, Валерий зло отмахнулся. А гости подгоняли свои жигули и подержанные опели в очередь к аппаратам машинного доения и ревниво оглядывались – кому выпадет десятимиллионный номерок? То есть Шрам уже был не интересен.

Шрам подошел к мерсу и кивнул опекающему телашу, чтоб тот открыл багажник. Тот открыл.

– Этот твой Валера – ничего, расторопный, все чин чинарем организовал. Хвалю, – обратился Шрам к запрессованному в багажник спеленутому по рукам и ногам Карбиду, – Но почему ты меня не предупредил, что здесь будет глава района? Поставил, понимаешь, в неудобное положение, козел!

Карбид ответил мугиканьем из заткнутого тряпкой рта.

– Так-то, Карбидушка. На всю оставшуюся короткую жизнь руби, чем заканчивается на вора рыпаться. Ты думал, без обратки можешь мою телку «шмарой» обкукарекивать? Думал, я утрусь, когда ты незваным татарином за мой стол вломился? – говорил, как приговор читал, Шрам. Безжалостный, неумолимый, надменный. И ни один мускул у него на портрете не дрогнул.

Карбид ответил жалобным мугиканьем из заткнутого тряпкой рта. Шрам кивнул, и телаш захлопнул багажник. Весь мерсюк с иголочки, а багажник был основательно пошкрябан. А причина проста, до Карбида в багажнике чалился один сердечник, шофер отвалил пообедать, а у сердечника валерьянка из пробирки протекла. Вот коты со всей округи и...

Сначала Шрам крепко прибалдел, но пожонглировав извилинами, пришел к выводу, что рекламщики из «Правильного выбора» придумали забавную фишку. Типа, на заре прошлого века Дзержинский за беспризорников мазу тянул, а теперь пришел понт заботиться о подрастающем поколении таким людям, как Сергей Шрамов.

– Объявляю общественную нагрузку, – развивал идею бредущему на подхвате Ридикюлю Сергей, – Передай по цепочке, пусть каждый бригадир присмотрит по ватаге бездомных малолеток и возьмет под крылышко. А чтоб с цыганами запуток насчет шефства не возникло, малолеток следует не отнимать, а выкупать. Разборки мне нынче, как химикаты для долгоносиков.

– И вокзальных тоже?

– Нет, опущенные валят мимо кассы. Нужны только волчата. Пусть каждый бригадир через недельку доложится, насколько реально впрягся. И шпану эту не в форточки заряжать сигать, а отмыть, прикинуть и по кружкам «Умелые руки» рассовать. Пусть компьютерную грамоту зубрят и иностранные фени. Театральные студии тоже покатят, артистов в наших рядах недочет. Кстати, только Шатла без общественной нагрузки оставь. Он летом на марафет подсаживался. Разве такой пацан детей чему хорошему научить может?

– Вроде как октябрятские дружины рисуются, – фыркнул, прикалываясь, Ридикюль, когда оба выходили из надраенного до блеска лифта (швейцар, персидский ковер и позолоченная плевательница).

– Бери выше. Есть у меня идейка лицей сварганить, чтоб не шкурой исполосованной молодежь понятия всасывала, а правильные профессора мудрость проповедовали.

При этих словах у Шрама была такая мечтательная физиономия, что Гречкин поостерегся дальше гундеть малейшее сомнение. Но только они ввалились в приемную «Венком-капитала», как рожа Сергея стала каменной, и цвет для полноты впечатления приобрела буро-гранитный. Чем так напрягла Шрама ожидающая в приемной пузатая дама, Ридикюль въехал сразу, как фифа разверзла хлебало: