Игорь Чубаха - Крестовый отец

Сергей читал. Свое:

«С кем вы раньше контачили по разводкам проблем в „Углах“?»

Ответ Бескутина:

"Как и все адвокаты. С дежурными офицерами. Изредка – с прежним замом по воспитательной.

Свое:

«Кто реально держит „Углы“?»

Ответ Бескутина:

«Не знаю. Слышал (за достоверность не ручаюсь), что „Углы“ на авторитетном уровне представлял прежний зам по воспитательной части. Попробую выяснить что-нибудь еще».

Свое:

«Не ходило ли слухов о дружбе каких-нибудь крупных городских чиновников с „Углами“?»

Ответ Бескутиина:

«До меня такие слухи не доходили».

Свое:

«Выясните, где похоронен Клим Сибирский?»

Ответ Бескутина:

«Выясню».

Свое:

«Берут ли „Углы“ заказы на ликвидацию? Обычный срок исполнения?»

Ответ Бескутина:

«Выясню».

Сергей выщелкнул из пачки «Парламента», также доставленной заботливой Нинкой, сигаретину. Прикуривая, поджег переговорный лист. Напомнив сам себе Штирлица, опустил его в пепельницу.

– ...Уже готово коллективное письмо трудящихся нефтеперерабатывающего комбината, – тем временем рассказывал Лев Арнольдович и, будто на живого скорпиона, таращился на пятно сырой белесой жижицы чуть наискосок по столу. Как говорится, его терзали смутные сомнения, – Сегодня оно и копии с него будут разосланы по соответствующим инстанциям. В своем послании...

Под увлекательную повесть о коллективном негодовании виршевских трудящихся Шрам расквитался со вторым листом, выдрал его из блокнота, сложил в несколько загибов и сверху надписал имя и телефон человека, которому предназначалось письмо. Отдал.

Адвокат принял, но продолжал разглядывать жижицу. И по мере прихода догадки рожа адвокатская отнюдь не становилась веселее. Бескутин прочел имя и адрес, спрятал сложенный листок в карман рубашки, застегнул карман на пуговицу. Больше в сырое пятно он старался не попадать зрением. Это могла быть только жидкость выкапавшая из женщины после неюридического акта бурной страсти. Фу, какая мерзость!

А если адвоката уже запугали-перекупили фраера, которые выкопали яму под Шрама, и старик отдаст маляву не в те руки? Ша! – стопорнул себя Сергей. Так ты, Шрам, тронешься на почве подозрений, крышку сдует. Как же это называется-то, бляха? Во, паранойя!

Пока будем доверять старому еврею, как доверяли раньше. А Сергей доверяет ему больше, чем своей бабе. Потому как было дело, доказал Бескутин... не сдал Шрама, когда по всему выгоднее выходило сдать. Почему в продажном адвокатском племени не может оказаться нормального человека?

А если надумает... Так что, блин, спрашивается, не на кого положиться в этом мире кроме как на себя самого? И вдруг вспомнилась еще одна проблемка. Когда господин Бог не внял мольбам Сережи насчет амнистии, и Сергею пришлось обеспечить прополку «Углов» самотужки...

Кстати, – лениво процедил Шрам, – Тут еще четыре жмура со мной в одной камере по утру проснулись. Вы уж потрудитесь объяснить следакам, что на дворе осень, и созревшие помидоры сами с яблонь падают. А положительный гражданин Шрамов тут ни при чем...

Кораблев свободно шпрехал по-английски. Поэтому англичанина переводчик не сопровождал. С другой стороны, позарез понадобься толмач, а его нема – пробежались по камерам и нашелся тебе переводчик даже с самых редких языков. Да и кого только не раздобудешь в «Угловых крестах»! Нужен специалист по искуссству? Легко. Сидит такой в двести шестнадцатой, причем не самоучка или недоучка, а доподлинный профессор. То ли безденежье приперло ученого, то ли молоденькая длинноногая студентка всадила беса в старческое ребро, а повадился профессор тягать дороженные книги из «публички», заменяя их ротапринтными копиями. Долго, говорят, менты его вычислить не могли.

А, скажем, появилась нужда в учителе физкультуры – иди в сто двадцать шестую. Мужик, бывший десятиборец, не рассчитал силенку и в запальной ярости покалечил тупого и отвязного, в конец доставшего его малолетку. На учительскую беду родители у пацана оказались отнюдь не слесаря, добились раскрутки дела на полную, не дали замять или спустить на тормозах. Так что нескоро возвратится десятиборец в школу.

Или песенки в высокопрофессиональном исполнении желаете послушать? Тоже ноу проблем. Сидит в четыреста десятой хорист из театра имени Мусоргского. С двумя консерваторскими образованиями, между прочим. По классу вокала и по классу инструментала. Так что и на раздолбанном клубном пианино есть кому сыграть. Сколько проторчит хорист в СИЗО – дело, как обычно, темное. Виноват-то он в том, что тиснул у худрука видеокамеру, и не любительскую, а профессиональную, охрененной стоимости. То есть, конечно, все еще может обойдется для певца полюбовным соглашением сторон или условным приговором.