Владимир Колычев - Томится душенька на зоне

— Да, конечно.

— Поведение родителей — это некое послание нам, их потомкам. Вольно или невольно мы перенимает образ их поведения, жизни, стараемся им подражать. Хотим мы того или нет, но наши родители — это наш ориентир в жизненном пространстве… Насколько я понимаю, ваши родители любят друг друга, у них крепкая семья.

— Что верно, то верно, — с гордостью за родителей и с упреком самой себе сказала Марина.

— Но вы этим похвастать не можете, — Никита скорее констатировал, нежели спрашивал.

— Увы… У меня был муж… И мне казалось, что я его любила… А сейчас кажется, что не очень…

— Объясните, если не трудно.

— Трудно… Раньше было трудно. А сейчас я поняла… Я стремилась подражать родителям, я была за крепкую прочную семью, поэтому я готова была на все, чтобы у нас с Антоном все было хорошо… Но Антон куда-то пропал…

Марина замолчала в ожидании наводящего вопроса, но Никита безмолвствовал. Похоже, он хотел, чтобы она продолжала без понуканий. Да и она сама понимала, что ей нужно выговориться. Ей нужен был человек, который смог бы внимательно выслушать ее, помочь ей разобраться в своих проблемах.

— Все началось с февраля этого года. Первая суббота февраля, встреча выпускников. Я тогда поссорилась с Антоном, пошла на школьный вечер, там встретила Гену, попросила у него помощи…

Марина говорила, а Никита участливо внимал; она видела в его глазах осязаемое желание помочь ей. Это был человек, которому она могла довериться.

— Я запуталась… Антон пропал, после Гены был Адам, потом появился его отец… Гена предупреждал меня, что Адам продаст меня, я не поверила, а напрасно…

Она рассказала, как Адам защитил ее от бандитов, как расправился с ними, но вину за их смерть возложил на нее. Как он заставил ее жить со своим отцом, как держит ее сейчас на коротком поводке…

Она говорила, пока не выдохлась. Удивленно посмотрела на стол. Рыбная и овощная нарезка, кофе, мороженое… Она и не заметила, как все это здесь появилось. И кофе, как оказалось, уже успел остыть.

Никита позволил ей взять передышку. Кофе промочил горло, мороженое слегка охладило пыл.

— Насколько я понял, вы считаете Адама подлым человеком.

— Несомненно.

— Вы видели убитых вами людей?

— Что?! — похолодела она. — Я говорила вам это?.. Да, да, говорила…

— Вы не волнуйтесь, я никому ничего не скажу. Да и не в чем вас обвинять. Вы абсолютно ни в чем не виноваты.

— Что вы хотите этим сказать?

— Адам — не просто подлый, он предельно расчетливый человек. Он должен был как можно крепче привязать вас к себе, для этого он и придумал этот спектакль с бандитами. Вы говорите, что вам муж никаких денег ни у кого не брал. Если вы, Марина, это утверждаете, значит, так оно и было. Но сначала бандиты, а затем и Адам сумели вас переубедить. Вы обратились к Адаму за помощью, но именно этого он от вас и добивался… Не буду утруждать вас умозаключениями. Хотя и должен убедить вас в том, что вы стали жертвой жестокого розыгрыша. Не убивал Адам бандитов, и пистолет с отпечатками пальцев не более чем крючок с фальшивой приманкой, на котором он вас держит…

— Ну, не он убивал. Его человек это сделал…

— Вы видели, как он их убивал?

— Нет… Но я видела кровь…

— А в кино вы видели, как убивают людей?

— Да.

— Вы думаете, их убивают по-настоящему?

— Ну, нет, конечно.

— Но там же кровь.

— Так не настоящая же.

— И на ваших бандитах кровь была ненастоящая.

— Вы думаете? — окрыленная надеждой, спросила она.

— Почти уверен.

— Почти?

— Я не могу быть уверенным в этом на все сто.

— А хотелось бы…

— Вы бы ушли от вашего Игоря Соломоновича, если бы получили в том полную уверенность?

— Да… Не знаю… С ним не так уж и плохо… Он меня любит… И я бы могла его полюбить… Полюбила же Антона… И Гену, наверное, могла бы полюбить… Сейчас понимаю, что могла бы… Отец у меня сильный и мужественный человек, но ведь не все такие же… Но Гена в прошлом. А Игорь Соломонович в настоящем… Я не знаю, я запуталась…

— Он честный человек?

— Кто, Игорь Соломонович?!. Не знаю… Может ли честный человек жить с женщиной своего сына? Не знаю… И деньги у него откуда? Очень много денег. Я почти уверена, что эти деньги ворованные… Но у нас вор — это если доллар-другой украл. А если сто миллионов — уважаемый человек. Но это так, к слову… Кто как может, так и живет…

— Не буду с вами спорить, — кивнул Никита.

— И еще он покрывает своего сына… Адам — очень страшный человек. Он убил какую-то женщину…