Сергей Зверев - Жулик - грабеж средь бела дня

– Ни о чем меня не спрашивал. Я все его вещи перетрясла, но больше ничего не нашла.

– Значит, таких монет у него очень много… Если он их даже не пересчитывал, – резонно заключил мент.

Наташа равнодушно передернула плечами.

– В последнее время он вообще ведет себя как-то странно. Уезжает рано, возвращается за полночь. И наглый-то, наглый такой стал! Как будто весь мир ему должен, – наябедничала она.

– Если заметишь за ним что-нибудь необычное… Мне сразу же сообщай. Как в прошлый раз. Хорошо?

– Мы же договорились! – подобострастно улыбнулась Голенкова.

В милицейском кармане мелодично зазуммерил мобильник.

– Подполковник Коробейник слушает, – приложив трубку к уху, представился он.

Абонент был не слишком многословен, однако сообщение его донельзя взволновало начальника ОБЭПа. Лицо его в одночасье сделалось суровым и сосредоточенным, глаза заблестели тревогой.

– Как? Точно? Где, где, говоришь? Так это же… А кто обнаружил? Никаких официальных бумаг, никаких опознаний и понятых, никаких лишних людей, понял? Дебила участкового гони на хрен, не его ума дело. В протоколе пока зафиксируй как неизвестных. Оставайся на связи. Выезжаю. Все на месте… Что? А-а-а, ты насчет этого? Спасибо за поздравления, уже в курсе. Проставлюсь, не волнуйся. Кстати, этот Точилин из Генпрокуратуры… Нигде не светился? Напомни козлам из ГИБДД, чтобы «Волгу» его не тормозили. Все, еду, жди.

Едва Коробейник закончил переговоры, как в дверь постучали. Наташа запахнула халат и, бегло осмотрев себя в зеркале, щелкнула торчащим в замке ключом.

На пороге стояла желто-смуглая блондинка с длинными распущенными волосами: высокая, стильная и кинематографически хорошенькая, в огромных, на пол-лица, очках. Заметив маминого гостя, Таня Голенкова совершенно не удивилась. Высокопоставленный милиционер бывал тут нередко.

– Мама, мне сегодня репетитору по английскому платить, – объявила Таня. – Ты обещала…

Спрятав мобилу, Коробейник плотоядно взглянул на вторичные половые признаки девушки, рельефно вырисовывающиеся под тонкой ажурной блузкой. К сожалению, первичные признаки скрывала длинная юбка. Милиционер давно мечтал отодрать дочь своей стационарной любовницы, и лишь боязнь скандала, который непременно закатила бы Наташа, удерживал его от решительных шагов.

– Что же ты, Танечка, со мной не здороваешься? – приторно спросил Юрий Васильевич.

– Здрасьте, – неприязненно молвила девушка и многозначительно покосилась на полурасстегнутую ширинку милицейского офицера.

– Сколько тебе денег надо? – быстро спросила Наташа и, не получив ответа, протянула дочери кошелек. – Хватит? Слышь, Танька, ты только папке нашему ничего не говори. Хорошо? Вот, держи еще… Ты там косметику какую-то хотела. Так не скажешь?

– Не скажу, – печально вздохнула девушка, и в этом вздохе явственно прозвучало: «мол, если я никому не нужна, то вы мне – и подавно».

– Ну все, иди, после уроков зайдешь. – Выставив дочь из медпункта, Наташа закрыла за ней дверь. – Юрочка, что там у тебя произошло?

– Да так… дела, – отмахнулся милиционер, доставая из кармана ключи от машины. – Так, говоришь, Эдик совсем обнаглел?

– Ну, узкоглазый-то этот… Нгуен в свой Вьетнам свалил, вот мой козел в кабаке за главного. Крутым себя возомнил. Юра, а ты за мной сегодня заедешь?

– Заеду, наверное.

– А по поводу чего это ты проставиться собираешься? – уточнила медсестра чуточку ревниво. – Уезжаешь, что ли?

– Наоборот. Повышают меня. Скоро ба-альши-им начальником буду! – Поцеловав Наташу в подставленную щеку, Юрий Васильевич направился по коридору к черному ходу.

Роскошный «Линкольн Навигатор» был предусмотрительно припаркован в соседнем квартале; Коробейнику совершенно не хотелось светить приметный джип рядом с местом работы любовницы.

Усевшись за руль, милиционер закурил и пробормотал со значением:

– Значит, песчаный карьер – два человека… А интересное кино получается!.. – заключил он и потянулся к мобильнику…

Теплый ветер, пахнущий мазутом и хвоей, теребил занавеску на вагонном окне. Ритмично стучали колеса на рельсовых стыках. За толстым стеклом оранжево золотились пролетающие стволы сосен. Огромное зеркало сдвижной двери купе отражало сидевших за столом пассажирок: аккуратную седую старушку и толстую тетю с крашеными кудельками.

Железная дорога нередко располагает женщин к длинным беседам. А уж если между спутницами обнаруживается общность интересов, то беседа становится не только долгой, но и задушевной.