Сергей Зверев - Жулик - грабеж средь бела дня

– Когда хрупкая женщина попадает в крепкие руки, она меньше ломается, – с многозначительностью парировал Жулик, разливая спиртное по рюмочкам.

– Боюсь, что та мокрощелка, которая на тебя заяву накатала, кого хошь поломает! – вновь напомнила Рита. – Кстати, она тете Шуре какую-то твою фотку показала. Которую якобы ты ей подарил. И вроде бы эта фотка даже твоей рукой подписана.

– Фотография, скорее всего, из ментуры. Интересно было бы знать, кто сочинил и начертал на ней мой автограф? – вздохнул Леха. – Больно уж нагло эта барышня действует. Явно не от себя. Все это очень напоминает стиль Голенкова.

– Все время забываю спросить – а как тебе удалось его посадить?

Жулик лишь хмыкнул:

– Тоже мне, высшая математика! Для любого мусора главное – предъявы, они же улики. Сила улик – в их весомости, а не в количестве. Так вот, незадолго до…

Сазонов не успел договорить – неожиданно его взгляд упал на входную дверь.

В полутемный ресторанный зал неспешно входили те, о ком Леха только что вспоминал, – мусор и улика. Леха сразу узнал бывшего опера-беспредельщика: коротко стриженная голова в мелких шрамах, тонкие синие губы, глубоко посаженные глаза, окруженные сетью мелких морщинок… А вот его спутница – миловидная брюнетка лет шестнадцати, с выпуклым беременным животом – показалась Сазонову незнакомой.

Рита перехватила взгляд собеседника, и лицо ее вытянулось в овал.

– Во, бля… Как по заказу! – пробормотала она и пристально осмотрела брюнетку. – Обожди, обожди… А эту сикуху я, кажется, знаю…

Усевшись за ближний к выходу столик, Голенков и сикуха несколько минут о чем-то шушукались. До слуха Сазонова донеслось лишь несколько реплик.

– …я безалкогольное пиво… За рулем все-таки, – напомнил бывший мент.

– …безалкогольное пиво – первый шаг к искусственному херу, – развязно перебила беременная нимфетка. – Слышь, папик, возьми мне грамм двести какого-нибудь «сухаря». Тут у нас, значит, разминка, как ты обещал. А потом прямо к тебе на работу, конкретно бухать. Договорились?

– …не могу, Лида. Давай в другой раз, – твердо отказал Голенков.

Сазонов нехорошо прищурился.

– Вернулся, значит, – прошептал он, цепко всматриваясь в знакомый профиль. – Выплыл, упырь…

– Таким, как он, бля, место или в гробу, или в зоопарке, – ненавидяще выдохнула Рита, и рука ее инстинктивно потянулась к потайному карману, где всегда лежала опасная бритва. – Слышь, Леха! А давай через черный ход! Подкараулим, и… А с беременной сикилявкой я по-своему разберусь. Трахну ее в натуре!

– Чем же ты ее трахнешь? – не понял Жулик.

– Да хотя бы ножкой от стула. Пусть замрет, гадина, перед лицом беспредела! – театрально объявила блатнючка.

– А ребенок ее неродившийся в чем виноват? Сиди тихо. Здесь темно, и, думаю, они нас не заметит, – с приказными интонациями процедил Сазонов. – Да и сам гражданин бывший начальник чего-то менжуется… Вон, движения какие нервные! И с чего это вдруг?

Нежданные посетители просидели в «Ракушке» минут пятнадцать. Выпроводив спутницу на улицу, Эдуард Иванович напоследок боднул строгим взглядом полутемный зал и на мгновение задержался на столике, где сидели Пиля и Жулик. В какой-то момент глаза беглого зэка и бывшего опера встретились, и Лехе даже показалось, что Голенков его узнал…

Однако все вроде бы обошлось. Покручивая на пальце автомобильные ключи, бывший мент вышел наружу. Спустя минуту со стороны улицы донесся шум отъезжающей машины.

В мгновение ока Жулик выскочил из зала и, спрятавшись за половинкой раскрытой двери, осторожно выглянул на дорогу. В сторону города неторопливо отъезжал «Опель»-пикап грязно-белого цвета. Сфокусировав зрение, Леха сумел рассмотреть номер автомобиля.

Естественно, ни о каком продолжении банкета в «Ракушке» не могло быть и речи. Расплатившись, друзья заторопились на выход. К счастью, Сазонов быстро тормознул частника – потрепанный зеленый «Москвич» с дедком-ветераном за рулем.

– В город, – распорядился Леха, усаживаясь назад.

Ехали молча. Жулик, по своему обыкновению, был совершенно невозмутим. Зато Пиляева, угрюмо смолившая «беломорину», заметно нервничала.

– Это называется – нарвались… – тихонько прошептала она, когда «Москвич» подъезжал к городу.

– Ты об этом мусориле? Еще неизвестно, кто на кого нарвался. Хотя, может быть, так оно и к лучшему.

– Почему к лучшему? – не поняла Рита.

Вдоль дороги замелькали аккуратные домики частного сектора, утопающие в густой зелени садов. Дедок-водитель законопослушно сбавил скорость – машина въезжала в городскую черту.