Сергей Зверев - Жулик - грабеж средь бела дня

С сумасшедшим стрелком не церемонились: короткая автоматная очередь разбила его голову, как гнилой арбуз. Кровь и мозг брызнули на засаленные обои, клацнул о пол автомат.

– Попытка к сопротивлению, – спокойно констатировал мент, доставая из нагрудного кармана черную коробочку рации. – Первый, Первый, я Шестой. Скоротечный огневой контакт, преступник убит, с нашей стороны потерь нет… Конец связи.

Неожиданно за его спиной тихонько скрипнула дверь. Омоновец, метнувшись за шкаф, выхватил пистолет. Но тут же его опустил: в комнату входил мальчик лет пяти-шести. Растерянно встав в дверях, он долго смотрел на окровавленный труп старика, пока не произнес:

– Деда зэки вальнули…

Спустя полчаса санитары из морга тащили по лестнице носилки с телом отставного вертухая. В квартире вовсю работала оперативно-следственная бригада. Во дворе кучковались осмелевшие соседи, смакуя подробности произошедшего.

Когда тема себя исчерпала, кто-то спросил:

– А чего тут «Скорая» делала? И почему так быстро уехала?

– Да к этой беременной малолетке, стариковой внучке, и вызывали, – ответил кто-то сведущий. – Ее и увезли.

– Куда?

– В роддом. Она ведь уже на восьмом месяце. Стрельбы испугалась, вот схватки и начались. Ничего, недоношенные тоже живут…

– …Вниманию встречающих, проходящий поезд номер семьдесят один «Москва – Белгород» прибыл на первую платформу первого пути. Стоянка поезда пятнадцать минут. Повторяю…

Хриплый репродуктор так напугал сизых голубей, сидевших на вокзальном карнизе, что потревоженные птицы тут же сорвались с места и закружили над площадью.

Проводив сизую стаю взглядом, прапорщик линейной милиции отошел от вокзального фасада: с московского поезда уже валила толпа. Гремели тележки носильщиков, хаотично струился народ, груды багажа вырастали на остановке. Привычно оценив пассажиров и не заметив ничего подозрительного, правоохранитель погрузился в раздумья. Одно полушарие милицейского мозга прикидывало, правильно ли написана анонимка на козла-начальника, а вторая оценивала, каковой может стать реакция руководства на этот донос.

Неожиданно из-за высокой ограды, отделявшей привокзальную площадь от первой платформы, донесся всплеск дикой ругани. Скандал развивался стремительно, по нарастающей и вскоре стал слышен даже на площади. Производить такой неестественный шум способны лишь три категории граждан: толпа цыганок, народные депутаты и обворованные пассажиры, линчующие пойманного с поличным преступника.

– Не хватало мне еще чепе под конец смены, – вздохнул правоохранитель, распаляясь тихой, но опасной злобой.

Бросив окурок, он лениво подошел к чугунным копьям решетки.

В толкучке у самой ограды сцепились двое мужчин. Первого прапорщик узнал сразу: это был одетый в штатское опер-старлей из Уголовного розыска на транспорте. Оппонентом розыскника был невысокий худощавый блондин в дорогом двубортном костюме и белоснежной сорочке, украшенной легкомысленной расцветки галстуком. Физиономия его выглядела бы вполне заурядно, если бы не уродливая бородавка на подбородке.

Тренированный сыщик вроде бы побеждал. Завернув бородавчатому блондину руку за спину, он изо всей силы крутанул ее вверх.

– Так ты еще и сопротивляешься, уголовная рожа?! Ты мне еще и угрожаешь? – Пригнув вражескую голову к земле, старлей от души въехал коленом в пах противника.

Однако тот и не думал сдаваться.

– Да ты, сука, завтра на «Красную шапочку» пойдешь! – верещал он на весь вокзал. – На ментовской зоне парашу будешь хавать! Ты хоть знаешь, пидарюга, кто я такой?

Публика, скандализированная ситуацией, сгрудилась вокруг противников полукольцом, подавая советы и той, и другой стороне.

Медлить было нельзя. Отстегнув от пояса резиновую дубинку, прапорщик помчался к открытой калитке. Спустя минуту бородавчатый блондин корчился на заплеванном асфальте. Алые пятна цвели на белой сорочке.

– Чего это ты его зацепил? – спросил прапорщик, застегивая на запястьях задержанного наручники.

– Фу-у-у… – Утерев трудовой пот со лба, опер неожиданно улыбнулся и, подхватив чемоданчик блондина, спросил: – Ты что, не узнал? Да посмотри на это уголовное хлебало!

– Хлебало как хлебало. Я таких за смену сотни вижу, – равнодушно ответил прапорщик и, подхватив бесчувственное тело под мышки, поволок его в отделение линейной милиции.

– Сейчас объясню, – пообещал старлей, помогая транспортировать задержанного к открытой двери, над которой молочно белела вывеска «Милиция».