Владимир Колычев - Жизнь не видел, смерть познал

– Этого мало…

– Куда уж больше.

– Ну, до расстрела еще дожить надо…

Рая ничего не сказала. От страха ей стало не по себе. Кирилл собирался отомстить за своего брата. Но это значило, что может достаться не только Антону, но и ей самой.

– Слушай, я что, на зверя похож? – всматриваясь в девушку, спросил бандит. – Не бойся. Сказал, не съем, значит, не съем… Ты мне про пацана своего расскажи. Кто у него батя?

– Отец?.. Отец его инженером работает, на заводе…

– А мать?

– Где-то в ЖЭКе, ну, на бумагах…

Эта информация не произвела на Кирилла никакого впечатления. Но он не унимался.

– А сам он где служил?

– В армии, где ж еще?

– Армия – понятие растяжимое. В каких войсках?

– Во внутренних. Внутренние войска.

– Внутренние войска? – торжествующе улыбнулся Кирилл. – Он что, зэков конвоировал, да?

– Я не знаю, – пожала плечами Рая. – Он мне об этом не рассказывал… А это что, плохо?

– Что во внутренних служил? Да нет, хорошо. Его в тюрьме как своего примут. Ну, в смысле менты… Так что за него не бойся… А о себе подумай! – потемнел вдруг ликом Кирилл.

– Я здесь ни при чем, – робко мотнула головой Рая.

– При чем. То есть при ком… При мне будешь. Или не хочешь?

– В каком смысле?

– Да в прямом. Мы так и не успели с тобой закончить. Так интересно начали… Как насчет ко мне домой прокатиться?

– Зачем?

– Музыку послушать.

– Я… Я не могу… Мне домой надо, к экзаменам готовиться. «Макроэкономику» сдаем…

– Перед экзаменами отдыхать надо, тогда все как по маслу… Ты что, не хочешь со мной ехать?

– Я не могу…

– А ты через «не могу»… Короче, давай доедай свое мороженое, и поехали…

Рая никуда не хотела ехать. Но у нее не было другого выхода. Кирилл очень обидится, если она ему откажет. И, возможно, даст волю своим рукам. Он бандит, и ему ничего не стоит сломать ей нос… Кому она потом будет нужна со сломанным носом?.. К тому же от нее не убудет, если она сделает ему приятное. Немного терпения, а потом свобода…

Как чувствовал Антон, что Перехлестов его обманет. Следователь не стал себя утруждать заботой о подследственном. Нет обещанной камеры для бывших сотрудников милиции. И «одиночка» где-то далеко.

Конвоир доставил его в обычную камеру, заставленную двухъярусными койками, на которых в смрадной духоте коптились полуголые человеческие тела. Вонь здесь была такой, что из глаз вышибало слезу.

На «сборке» он слышал пророчества одного «бывалого». Усиленно помогая себе растопыренными пальцами, парень горячо расписывал ужасы тюремной жизни. Дескать, хаты в изоляторе забиты под завязку, на каждую шконку приходится по два-три человека. Но в этой камере были свободны две койки, пусть и самые ближние к сортиру, но Антон на большее и не претендовал.

Из глубины камеры, обогнув стол, к Антону подошел белобрысый паренек с хитрым взглядом. Худощавый, верткий, на груди парусник с одной мачтой, на пальцах перстень. Наверняка блатной. Но Антона это должно было радовать. Сейчас ему покажут на шконку, и он станет полноправным сидельцем. Если, конечно, его не рассекретят…

– Привет! – с виду радушно улыбнулся паренек.

И протянул новичку руку для приветствия. Антон подал ему свою ладонь, но рукопожатия не произошло. В самый последний момент белобрысый убрал руку.

– А вдруг ты с гребнем! – рассмеялся он.

– С каким гребнем? – не понял Антон.

– С красным!.. Тебя не Петя, случайно, зовут?

– Нет. Антон я.

– А «ко-ко-ко» сказать можешь?

– Могу. Но не буду, – Антон уже понял, к чему клонит сиделец.

Он хоть и не бывал в тюрьме прежде, но кое-что знал об арестантских порядках. Как-никак в колонии служил. Хоть и по внешнюю сторону запретной зоны находился, но тем не менее. Слухи, разговоры… В общем, представление о лагерных законах он имел.

– Да ты чо! – Паренек разнузданно хлопнул в ладоши и обхлестал себя по животу и бокам.

Как будто «яблочком» по «тарелочке» собирался прокатиться.

– Не горячо, – покачал головой Антон.

– А ты чо, борзый? – осклабился арестант.

– С тобой нет, а вообще да.

– За что сел?

– За решетку.

– Смотри, шарит! – обращаясь ко всей камере, одобрительно сказал белобрысый.

Но на этом испытания не закончились.

– Ты кто, вор в законе или бык в загоне?

– Не бык, – мотнул головой Антон. – Но в загоне.

– Все мы в загоне, – кивнул блатной. – А зовут как?

– Антон.

– А кличка?

– В армии Шмелем звали. Но это не кличка. Это псевдоним.