Вячеслав Денисов - Грабеж – дело тонкое

Я вынул из кармана телефон и набрал номер.

– Паша, я еду. Будь...

– ...на месте, – услышал я в трубку.

Судя по голосу Антона, он был чем-то взволнован. Признаться честно, я и сам не напоминал молчаливый утес. Сорок минут назад в моем кабинете раздался звонок, и это обстоятельство меня сначала настроило на унылую волну. Такой звонок в суд мог означать лишь то, что вызывавшим меня абонентом являлся начальник следственного отдела Центрального РОВД, готовый сообщить о том, что вскоре мне подвезут очередного арестанта. Если уж день начинается именно так, значит, будут возить до самого заката. Это мне подсказывал опыт предыдущих арестов. День может пройти незаметно, и в течение десяти часов кряду мой кабинет будет пустовать, но если уже в начале одиннадцатого раздается звонок, подготавливающий меня к работе, надо думать, что работа будет весьма активной.

Ан нет. Все получилось немного не так, как я думал. Мне звонил некто Земцов, он же – начальник отдела УБОПа по борьбе с бандитизмом, и просил аудиенции.

– А в чем вопрос, Александр Владимирович? – поинтересовался я, тут же используя по назначению названные имя и отчество.

– Вы рассматриваете дело Андрушевича, – ответил он. – По разбою в отношении Решетухи, помните?

Это «помните?» было совсем необязательно, однако милиционер мог и не знать, что с этой фамилией я в последние дни засыпал и просыпался.

– Припоминаю. И что?

– Я могу к вам подъехать, чтобы переговорить? – Люди такого назначения никогда не раскрывают тему по телефону, и в этой части я с ними абсолютно согласен.

– Надеюсь, вы не собираетесь со мной обсуждать ход судебного процесса или давать рекомендации? – осторожно поинтересовался я.

– Ни в коем случае, Павел Максимович. – Он сказал это так, что я даже увидел его сквозь расстояние – он сидел нахмуренный, с надутыми от избытка честности щеками.

Глупо отказывать. Все равно приедет. И тут он произнес фразу, которая меня обезоружила окончательно.

– Можете позвонить Струге. Думаю, услышав о теме разговора, он приедет без промедления, а я при нем буду чувствовать себя менее напряженно.

Не вопрос. В его присутствии я тоже всегда чувствую себя менее напряженно.

Положив трубку, я тут же перезвонил Антону, и он, конечно, дал добро.

– Струге едет, конечно?

– Почему – «конечно»?

– Я его знаю десять лет, а вы несколько месяцев. Поэтому уверен, что он едет. Кстати, если вы предложите мне чаю, я не откажусь. С шести часов на ногах без завтрака – это почти приговор моей язве. Потом, с отогретой душой легче дожидаться вашего наставника.

Чай вдвоем мы попить не успели. Через пару минут я услышал приближающиеся шаги. На какое-то мгновение у самой двери шаги стихли, и я понял, что кто-то приехавший здоровается за руку с людьми Земцова. Они сидели за дверью, и я слышал их приглушенные разговоры.

Увидев в дверях Струге и Пащенко, я почувствовал странное облегчение. В детстве меня родители часто оставляли дома одного, наказывая, чтобы я никому не открывал дверь. От этих постоянных предупреждений я поневоле стал пугаться всех, кто звонил в дверь вперед родителей. А потом, когда наконец приходили они, я с облегчением чувствовал полную защищенность от посторонних людей, которым никогда нельзя открывать дверь. Стыдно признаться, но сейчас я испытывал те же чувства. Пока я находился с Земцовым один на один, меня не покидало чувство легкой тревоги, и вот теперь, когда в кабинет вошел Антон, я словно воспрянул духом.

Поздоровавшись с Земцовым, Антон бросил на стол папку, и вместе с Пащенко они подсели к моему столу.

– Располагайся, Саша, – сказал Струге.

– Антон Палыч, – начал Земцов, – я по тому же делу, которое интересует и тебя, и Вадима. Только не говори, что это не так. Я догадываюсь о твоем интересе здесь, но это не тема для разговора. Меня интересует другое. Макс вышел на продавщицу одного из табачных киосков, которая утверждает, что неделю назад видела человека, похожего на Решетуху, у своего киоска.

– Она его знала раньше? – уточнил Пащенко.

– Близко – нет. Но она знакома с его продавщицами и часто видела Мишу на рынке во время закупки им товара.

– А зачем в УБОП звонит какая-то продавщица «Беломора» и сообщает, что видела Решетуху? Саша, не мути воду...

– Я не мучу. На последнем заседании у Павла Максимовича присутствовали журналисты с телекамерами, таким образом образ Миши Решетухи стал вполне доступен для каждого жителя Тернова. Телевизор, Антон Павлович, почаще смотреть нужно. В мире стабильности нет, а ты на работе весь день. Скоро война начнется, а ты и знать не будешь.