Вячеслав Денисов - Грабеж – дело тонкое

Миша прошелся по комнате и по привычке повернулся к тому месту, где совсем недавно стоял аквариум.

– Знать бы, кому ты ее сплавил, придурок... – обращаясь к кому-то, пробормотал он.

Расположившись за столом, он вынул из кармана деньги и положил на столешницу. Потом подумал, подошел к мебельной «стенке» и отворил нижнюю створку одной из секций. Поковырявшись немного с сейфом, он вынул из него все содержимое и тоже разложил на столе.

Он стал раскладывать деньги по стопкам.

Прошло четверть часа, когда наконец работа была выполнена до конца. Стопки рублей, евро и долларов, выложенные на полировке стола, радовали взор и вселяли уверенность в счастливом будущем. Эту сумму Миша копил долгих шесть месяцев. Теперь тут даже больше, нежели он рассчитывал.

Стянув пачки резинками, купленными на рынке, в киоске канцелярских принадлежностей, Решетуха уложил деньги обратно в сейф. Он долго сидел за столиком, растягивая между пальцами забытую на столешнице резинку. Выкуривая сигарету за сигаретой, он смотрел в окно и жмурился под теплыми лучами майского солнца...

Оставаться в этой квартире для него было уже невозможно. Каждый ее уголок напоминал о том, что с ним, Мишей Решетухой, в любой момент может произойти неприятность. По дороге с рынка он заехал к адвокату, который представлял его защиту в суде, и тот вручил ему несколько возможных вариантов переезда. Один из них Решетуху устроил, и сделка была заключена уже к обеду. Несмотря на то, что хозяева новой Мишиной квартиры оказались людьми упрямыми, ушлый адвокат сумел решить проблему в течение двух часов.

На сбор мебели и вещей у него ушло шесть часов. Уже ночью, услышав под окном гудок грузовика, Решетуха дотянулся до форточки и коротко свистнул. Весь переезд занял два часа. Из пятиэтажного дома, чей покой он так старательно нарушал в течение года, Миша исчез так же неожиданно, как и появился.

Когда Струге приехал к Пащенко домой, тот сидел в кухне за столом и изучал «Товарищеское харчевание» 1924 года издания. После неудавшегося брака Вадим жил один. Женских коллективов не чурался, однако той, которая могла стать единственной, пока не находил. Привычка стирать и готовить в выходные дни стала для него обыденным делом. Он, однако, совершенно не умел готовить. Как и всякий прокурор, читать и делать выводы он умел, но искусство кашеварения ему не давалось.

– Ого, – заметил Струге, скосив взгляд на потертую книгу. – Ты где купил такое «харчевание»?

– Да не купил я! Изъяли тут у одного чудика вместе с раритетными фолиантами времен Николая Второго. Думал, хоть здесь что попроще найду. А тут, понимаешь, нужно взять три четвертых фунта оленины, залить виноградным вином урожая 1915 года... Ничего себе, товарищеское харчевание... Короче, яичницу будешь?

Дело «о черепахах» не продвинулось ни на шаг. Пермяков, следователь в «конторе» Пащенко, взял двоих оперативников из Управления внутренних дел на транспорте и прочесал все торговые ряды на Птичьем рынке. Организаторов бизнеса по продаже животных, ввезенных в Россию незаконно, сдавать добровольно никто не хотел. Тогда Пермяков прихватил с рынка одного из торговцев, усмотрев в его дроздах темное прошлое, и уже на втором часу задушевных бесед птицевод назвал адрес некоего Желюбчика.

– Мутный, говорит, персонаж. Как ласковый теленок, у двух маток сиську сосет. И у ментов с таможней на подсосе, и с братвой якшается, – пояснял, загребая с тарелки желток, Пащенко. – Одним словом, Пермяк поехал к нему домой да разговор составил. Составил, видно, неплохо, потому что тот такой расклад дал, от которого кое-кому плохо станет. Например, в оперативной таможне.

– А о черепахе-то он что пояснил?

– О черепахе – ничего. Говорит, через его руки за все года еще ни одна каймановая черепашка в Тернов не попадала.

– А через другие руки? У нас что, Птичьим рынком лишь одни руки правят?

– Представь себе, да, – отрезал Пащенко.

– Ну, не сама же она три океана проплыла, попала в устье Терновки, после чего до Тернова дошла!.. Где ее Решетуха взял?! На рыбалке увидел да в дом принес?

Пащенко огрызнулся, что загонять каймановую черепаху в Решетухин садок он не помогал.

– Слушай... – Отведя взгляд к «Харчеванию», которое до поры покоилось на разделочном столе, проговорил Струге. – Эти пятнадцать разбоев, о которых я тебе говорил... Ты можешь собрать по ним информацию? Проблема состоит в том, что они были совершены в разных районах города. Мне звонить операм как-то неудобно, да и поймут неправильно. Можешь проанализировать собранную информацию, выясняя один лишь факт?