Вячеслав Денисов - Грабеж – дело тонкое

– Обмен, – напомнила Вика.

– Как думаешь, что сделает алкоголик-дебошир Юшкин, если однажды в его квартире прозвенит звонок, он подойдет к двери и увидит в «глазок» того, благодаря которому он получил сотрясение мозга и потерял двести тысяч рублей?

– Да... – Как-то странно посмотрев перед собой, согласилась она. – В милицию он точно звонить не будет. Начнет колошматить по голове чем под руку попадет, а двинутому разумом Кантикову этого будет вполне достаточно. На руках Юшкина останется если не труп, то законченный идиот, а умник Рома Сутягин останется без свидетелей и соучастников. Ловко.

Несмотря на серьезность обстановки, я рассмеялся:

– Молодец! Честно говоря, я об этом как-то не подумал. Удар Кантикову по лбу от Юшкина, конечно, предусматривался, но для предположения о том, что Юшкин прибьет Кантикова, нужно знать самого Юшкина. Я, понятно, его не знал, поэтому и не ставил на его взрывной характер. Если бы я хотел устранить подельника, мне проще было сделать это своими руками, чем надеяться на депрессивное состояние алкоголика. Мои надежды сводились к тому, что потерпевший узнает Кантикова, задержит и сдаст ментам.

К полной темноте добавилась полная тишина, в которой вскоре прозвучал изумленный голос Вики:

– Ничего более глупого я в своей жизни не слышала. Ты хотел, чтобы этот... Юшкин задержал Кантикова и сдал его в милицию? Ты что, полагаешь, им не о чем будет с ним поговорить?

– Я бы хотел посмотреть, как они с ним бы поговорили... – Я вздохнул и стал на ощупь обыскивать шершавые стены. – Кантиков – идиот, который не знает даже собственного отчества. Я даже не представляю, что он ответит на вопрос: «Кто такой Решетуха?» А уж если кто-то поинтересуется тонкостями организации преступной группы и распределением в ней ролей... Припадок с пеной, погуще «Жиллетт», обеспечен. Я с такими последствиями перегрузки кантиковских мозгов хорошо знаком! Спрашиваешь: «Ты сколько ящиков пива в киоск занес?» – напряжение на лице, закат глаз, припадок... Если бы он не был нужен, уже давно бы его на улицу выпнул...

– Любишь риск, да, Ромочка?

Судя по тону, если она мне и верила, то верила с трудом. Однако каждое мое слово – правда чистой воды!

– В любом случае найти меня практически невозможно. Как бы ни сложились обстоятельства, для суда нужны доказательства. Если учесть, что предоставлять их я не собираюсь, то мое обвинение на показаниях малого, состоящего на учете у психиатра, выглядит весьма неубедительно. И потом, Вика, тебе сейчас все становится ясно, потому что я раскладываю перед тобой пасьянс из подробностей и нюансов. Чтобы разложить его самостоятельно, нужно иметь мышление индуктивное, то есть от частного к общему. А это как раз та способность мыслить, которая напрочь отсутствует у наших ментов. У них в почете дедукция, то бишь – от общего к частному. Если на полу кровь, значит, в соседней комнате труп... Единственная ошибка, которую я совершил, – это не включил в план допуска вероятности самой ошибки. Кантиков «засветился» на автовокзале, и его загребли в райотдел. Поэтому пришлось корректировать планы на ходу.

– И тут опять помог ангел-хранитель Савойский! – тихо хохотнула она, довольная своим хитроумием и моей похвалой. – Раньше он помогал подставлять под сотрясение мозга потенциальных богачей, а теперь он использовал свою вездесущность в СИЗО. И кого он там уболтал?

– Есть там среди оперсостава один паренек... Лодка здесь?

Мы стояли перед дверью, на которой располагалась ручка в виде металлического колеса. Любят на флоте такие прилады...

– Здесь, – ответила она. Здесь же и насос.

– Давай диктофон.

– Черта с два. Я отдам его тебе тогда, когда мы окажемся в лодке.

Мне вдруг пришла в голову шальная мысль.

– Слушай, красавица... Едва мы отплывем от парохода, менты тут же начнут расстреливать меня с верхней палубы, как в тире. В меня, может, и не попадут, но лодку пробуравят – точно. До берега двести метров, а плыть с сумкой...

– Ты, Рома, хоть и дерзкий, но дурак. – Вика провела ладонью по моему лицу. – Хотя мне такие и нравятся. Дерзкие и сумасбродные... Кто в тебя будет стрелять, если в лодке буду сидеть я? Интересно, на какой минуте нашего плавания в лодке к берегу им придет в голову мысль, что я – не заложница?

Едва она задала этот вопрос, я понял, что нужно срочно менять тему нашего разговора. Если сейчас она догадается, что я вовсе не рассматриваю наше путешествие как перспективное для нее, она может поднять шум. И тогда все пропало.