Буало-Нарсежак - Любимец зрителей [сборник]

– А вы не считаете, что можно представить дело так, как если бы у Бурназеля имелись личные мотивы распроститься с жизнью? Не принизит ли это его образ?

Все трое собрались у него в кабинете. Семийон только что присоединился к ним. Он ест сэндвич.

– Не обращайте на меня внимания, ребятки. С утра некогда было пожрать.

Не переставая жевать свою ветчину, он задумывается и с полным ртом изрекает:

– Не слабо, старичок. Согласен – героизм заключается в том, чтобы умереть по мотивам, которые не являются личными. Но ты спросишь меня, кому нынче это по плечу? Разве что камикадзе, готовому пырнуть себя кинжалом за идею, хотя она и выше его понимания. Так вот, для меня это фанатизм. Фанатик – такой тип, который, проявляя героизм, получает свою долю личного удовлетворения!

– Выходит, – уточняет Сильвен, – вы не верите в самоотверженность?

– Нет. Если бы она существовала, было бы кому рассказывать истории рыцарей «Круглого стола», которые нынче годятся только для детей.

– Я тоже их люблю, – бормочет Сильвен, вздохнув с облегчением.

– Тогда поехали дальше, – предлагает Семийон.

Он встает, стряхивает крошки, прилипшие к брюкам, обходит письменный стол и приглашает Сильвена уступить ему свое место.

– Сначала мне нужно кое-что вам объяснить, – говорит он. – У меня уже давно есть своя теория, но она продолжает работать. Поскольку мы ведем речь об историях, я спрашиваю вас, а что такое история? Заткнись, Мадлен. Я обращаюсь с вопросом к Сильвену.

– Ну как же, – отвечает тот. – История – это рассказ, а что же еще?

– Садись, двойка. Ты не смыслишь в этом ни бельмеса. Чтобы история состоялась, твой персонаж, то есть ты сам, – главный герой. Правильно я говорю? Так вот, он должен натолкнуться на препятствие. Препятствие – вот что движет историей. Не веришь – возьми любой роман, любую пьесу. «Британик» [34] Британик – герой одноименной трагедии Жана Расина (1669) – сын римского императора Тиберия и Мессалины. или там «Бубурош» [35] Бубурош – герой одноименной пьесы французского драматурга и писателя Жоржа Куртелина (1858–1929). . Эта теория находит себе подтверждение на каждом шагу. Ты либо убираешь препятствие со своего пути – пример тому Нерон, отравивший Британика, – либо препятствие не дает тебе вздохнуть – случай с Бубурошем. Я называю это коллизией.

– И что дает эта ваша теория Бурназелю?

– Тут я пас. Для того мы и собрались, чтобы это обмозговать. Первое, что пришло мне в голову, – у нашего героя мог быть карточный долг, вот вам пример препятствия. Не имея возможности его оплатить, он ввязывается в опасную кампанию и расплачивается собственной жизнью. Видишь, несмышленыш, на первый случай это сгодится.

– Именно про это вы и хотите рассказать? – спрашивает Сильвен сценариста.

– Нет, – протестует тот. – Мы не собираемся делать роман в фотографиях. Мы просто хотели вас приободрить. Покуда у нас нет под рукой ничего, кроме главного героя – Бурназеля (назовите его как угодно). Семийон стремится вам доказать, что, танцуя от этой печки, можно построить законченный сценарий, используя прием наплывов.

– Прием коллизий, – поправляет его Семийон. – Проблема в том, что нам неизвестно, какое препятствие не смог бы преодолеть Бурназель.

– А что, если правдоподобного препятствия не существуете?

– Тогда не остается ничего иного, как вернуться к отправной точке, – терпеливо объясняет Семийон, – и сделать Бурназеля оасовцем [36] ОАС – секретная армейская организация в годы войны Франции с Алжиром. .

Он раскатисто смеется.

– Ха! Ха! Мой цыпленочек. И кто останется при этом в дураках? Сильвен.

Глянув на часы, он вскакивает:

– Черт! Опять меня оштрафуют. К счастью, транспортные расходы оплачивает Медье. Продолжайте без меня. До завтра.

Они по-приятельски тузят друг друга.

Семийон насвистывает за дверью. С его уходом Мадлену и Сильвену больше нечего друг другу сказать. Только что они чувствовали уверенность. Теперь они во власти сомнений.

– Будь бы только у нас имя взамен Бурназеля, – вздыхает Мадлен. – Что ни говори, а историческое имя впечатляет.

Они ищут подсказку по путеводителю Мишлена… Департамент Дордонь… Носель?.. Не фонтан. Савиньяк? Не пойдет – оно ассоциируется с капитаном Фракассом. Марколес?

– Не звучит, – замечает Мадлен. – Это надо признать.

Имя Бурназель вызывает совсем иные ассоциации.

– Нашел, – кричит Сильвен. – Ламезьер!

Они жуют это имя, пробуют на вкус, осязают языком и губами. Да, Ламезьер, пожалуй, подойдет.