Буало-Нарсежак - Любимец зрителей [сборник]

– А в бардачке?

– Пусто.

Шаван призадумался.

– Выходит, мою жену пытались убить.

Похоже, механик взвешивал «за» и «против».

– Скорее, речь идет о дурацкой шутке. У нее были враги?

– О! Чего нет, того нет! – вскричал Шаван.

– Вот видите… Вы и сами понимаете, какое это «банальное» происшествие. Разумеется, я говорил с вами как мужчина с мужчиной, потому что меня от этого воротит, но на мои слова не ссылайтесь. Ведь я могу и ошибаться.

Провожая Шавана к выходу, механик остановился перед «ситроеном» и ласково провел рукой по капоту.

– Не упустите такого случая, – заметил он. – Если эта машина вам приглянулась…

Шаван пожал ему руку и направился на улицу Пьера Демура. Кому понадобилось убивать Люсьену? Эта версия не выдерживала критики. Надо спросить мнение Людовика. Бывший начальник жандармерии, он поднаторел на ведении расследований. Шаван вообразил себе жуткую сцену: автомобиль-преследователь ожесточенно лупит машину Люсьены, а та, потеряв со страху самообладание, прибавляет скорость, и тут, откуда ни возьмись, перед ней, подобно ракете, в небо взвивается фонарный столб. Но опять же, почему Люсьена рискнула уехать из дома посреди ночи? Он боролся со своим волнением и в то же время упрекал себя за то, что не испытывал чувств сильнее. Он должен был впасть в отчаяние. Остановившись на краю тротуара, смущенный наплывом незнакомых и противоречивых ощущений, Шаван спрашивал себя, а каковы признаки любви. Он зашагал дальше. Его пробирал холод. Насколько проще была его жизнь, когда он раскатывал в Ниццу и обратно.

В химчистке он предъявил квитанцию служащей, которая тотчас принесла ему хорошо знакомое пальто с кроличьим воротником, которое Люсьена приобрела с год назад в магазине на бульваре Дидро. Он протянул ей стофранковую бумажку и, пока женщина искала в ящике кассы сдачу, машинально рылся в кармане пальто. В правом лежала тоненькая картонка – приглашение, приклеившееся к подкладке.

– Я заверну, – сказала служащая.

Отступив на несколько шагов, Шаван прочел это приглашение.

ГАЛЕРЕЯ БЕРЖЕ

40, улица Бонапарта

Париж, VI

РЕТРОСПЕКТИВА

КАРТИН И РИСУНКОВ

ВЕНСАНА БОРЕЛЛИ

Вернисаж в пятницу

8 декабря 1978 г.

в 18 часов

«Но ведь восьмое декабря как раз сегодня! – подумал Шаван. – Кто мог вручить Люсьене это приглашение и почему она его хранила?»

Служащая протянула Шавану пакет. Он просто не заметил, как вернулся домой, настолько его поглотили раздумья. Люсьена абсолютно не интересовалась живописью. Но может, она была знакома с этим Венсаном Борелли, о котором сам он никогда и не слыхивал. В конце концов, почему бы и нет? Возможно, она случайно встретила его на прогулке? Но Люсьена не любила гулять одна, и почему это она скрыла от него такую встречу? Существовало объяснение куда более простое: скорее всего, речь шла не о подлинном приглашении, а о рекламном объявлении, которое рассылается по тысячам адресов. Люсьена обнаружила его в почтовом ящике, когда уходила из дому, и сунула в карман… Шаван терял нить мыслей, так как его сбивали с толку слова автомеханика. Так кто же покушался убить Люсьену? Шаван решил отправиться в картинную галерею Берже.

Заглянув в холодильник, он обнаружил там несколько яиц, приготовил себе омлет, который съел на краешке стола, представляя себе, как в этот самый момент Амеде, должно быть, готовит блюдо из форели, именуемое «Клеопатра». Вне своего вагона-ресторана он был уже никто и ничто. Он с трудом жевал хлеб, черствый, как камень, – пища клошара. И тут его опалило подозрение – этот хлеб куплен несколько дней назад, а ведь Люсьена любила свежий. В таком случае где она питалась эти два дня? Черствый хлеб, полупустой холодильник… Он швырнул на тарелку нож и вилку, будучи уже не в состоянии куска проглотить. Что еще мне предстоит обнаружить? Пусть бы, по крайней мере, все эти открытия складывались в связную картину! Так нет же – они оставались двусмысленными, таили угрозу. Что еще сулит ему вторая половина дня? Сначала больница, затем картинная галерея. Он не знал, чего же ему страшиться больше. Возможно, галереи!

Явившись в больницу, он увидел Людовика, который поджидал его в своем старом «рено».

– Ты неважно выглядишь, – заметил Людовик.

– Ты тоже, крестный.

Их провели в маленький зал с белыми стенами в конце коридора.

– Доктор Венатье примет вас через минутку, – сказала медсестра.

Под воздействием тишины Шаван вдруг предпочел на время умолчать обо всем, что узнал со вчерашнего дня.