Буало-Нарсежак - Любимец зрителей [сборник]

– Flash back вроде бы уже вышел из моды, – не без ехидства ввернул Мадлен.

Похоже, эти двое не больно ладят. Сильвен слушает их откуда-то издалека, из необозримой выси, из недоступного им тайника. Он скорее склонен принять сторону Мадлена-сценариста. Семийон все время по-гурмански причмокивает, пережевывает пресную кашу общих мест. Он пересмотрел на своем веку слишком много фильмов. И уже не знает, где кончаются цитаты, а где начинается оригинальное творчество. Нет, не с ним, как ведущим в связке альпинистов, достигнут они вершины шедевра. Но теперь все это уже не так важно!

Семийон скатывает салфетку и пропускает через кольцо.

– Пошли-ка, ребятки, пора приниматься за дело. Марилен, ты тоже идешь с нами.

Они снова проходят в кабинет.

– Меня не устраивает, – продолжает Семийон, – что ваша история прежде всего история мужчин. Правда, там есть такой эпизод, когда этот… ну как его там… ла Мезьер увел жену Вильдье. Но этого недостаточно.

– Надо, – вмешивается Мадлен, – чтобы женщина была сквозным персонажем, скрытой пружиной всей истории, но я еще не совсем вижу, как это сделать.

– А ты, Сильвен? – спрашивает Семийон. – Ты видишь?

– Нет. Ни малейшего представления. Разве что…

– Давай смелее.

– Разве что она ненавидит обоих мужчин.

– О! – изрекает Семийон. – О! Это вовсе не такая уж бессмыслица. Оборотная сторона любовного романа – все тот же любовный треугольник, правильно? Что ты думаешь по этому поводу, Марилен?

Марилен углубилась в раздумье.

– Это не лишено смысла. При условии, если в этой истории фигурирует вторая женщина.

Она поворачивается лицом к Сильвену:

– У Мезьера есть любовница. Почему бы и нет? И вот она…

«Она ухватилась за такой вариант, – думает Сильвен. – Вторая женщина! При всем том, что и одной-то уже хватает за глаза, чтобы водить их обоих за нос!»

– Нужно копать глубже, – заявляет Семийон, набивая трубку.

Затяжное молчание. Сильвен размышляет.

После первой пули придет вторая, третья. Поначалу в обойме их было семь. Первой выстрелил отец, когда в аптеку ворвались гестаповцы. Второй – он сам, когда промазал в себя. Выходит, оставалось пять. И они прибудут к нему все пять, в хорошенькой коробочке. С интервалом в пару дней. И если он не перестанет сопротивляться, если не сделает жеста, какого от него ожидают, фотокопии его письма начнут ходить по рукам – вот ведь что ему нельзя упускать из виду.

Сильвен позволяет себе помечтать. Он тоже идет на встречу с замаскировавшимся врагом… как Бурназель. Еще двадцать метров… еще десять…

Звонок заставляет его подскочить. Он подходит к телефону.

– Дорель на проводе.

Звонит Медье.

– Ах! Дорогой Сильвен, счастлив услышать ваш голос. Ну как дела? Продвигаются?

Продюсеры опасаются, что киношники бьют баклуши.

– Как вам сказать, – отвечает Сильвен, – мы собрались вчетвером. Похоже, дело продвигается.

– Тем лучше. Как же я мечтаю о красивом фильме! Только что я беседовал с Лелюшем. Ему идея нравится. Он сказал мне: «Для Канн уже поздновато, но для “Деллюка” – самое время» [47] Речь идет о присуждении ежегодных премий. .

– Да, – бормочет Сильвен, плохо скрывая безразличие. – Слова ободряющие.

– Дайте мне Семийона, – просит Медье. – И трудитесь прилежно.

Сильвен передает трубку Семийону, который с ходу заводится.

– Потрясная идея, босс. Потом расскажу. Дорель в форме офицера спаги? Это нечто! Вы заполучите натуру в Марокко? Вот здорово! Это куда лучше Испании. Знаете мой девиз, шеф? Как на суде присяжных: правда! Ничего, кроме правды! Вся правда!.. Что-что? Понадобятся ли нам верблюды?

Семийон вопрошает глазами всех присутствующих, которые, однако, примолкли. Но это его не обескураживает, и он не теряется.

– Да, безусловно понадобятся. Караван, снятый контржуром [48] Операторский прием – съемка против света. , бредет по гребню песчаных дюн – зрители это просто обожают. Нет. Окончательного названия у нас пока нет. «Госпожа удача»? Да, мы думали об этом. Лично я опасаюсь, как бы такое название не приняли за имя знаменитой актрисы. Говорят же «госпожа Каллас». Но если вы полагаете… Так или иначе, не берите в голову. Мы уложимся в намеченные сроки.

Он вешает трубку и потирает руки.

– Давайте, зайчики. Поехали дальше.

– В Сахаре, – привередничает Мадлен, – обитают не верблюды, а дромадеры. Одногорбые верблюды.

– Какая тебе разница? – обиделся Семийон. – Подумаешь, одним горбом меньше. Тебе только бы придраться!