Александр Белов - Жизнь после смерти

А возможно, это Зорин. По данным прокуратуры, он был связан с обоими, и с Кавериным, и с Беловым. Этот политический долгожитель пребывал в добром здравии, но ведь никто не вечен! Кто-то из древних сравнивал бывших политиков с выброшенными на берег остовами разбитых судов. Может, пришло время, и кто-то из власть имущих дал команду его торпедировать? У нас ведь солнце встает, светит и греет, пока "дает добро" Гарант Конституции!

Утром после стычки с Бакеном в бытовке Лены появился Доктор Ватсон. В очередной раз осмотрев Сашу, он отметил разительную перемену к лучшему. Если только не считать разбитых в кровь костяшек пальцев! Бледные губы его порозовели, кожа стала упругой, а дыхание чистым и глубоким. До сегодняшнего дня Белов не мог вздохнуть полной грудью…

Это исцеление буквально привело Доктора в состояние эйфории. Присев на койку рядом с пациентом и с радостной улыбкой потирая руки, он воскликнул:

– Что, брат, сам на себя разозлился? Бодался теленок с Бакеном? То-то, давно бы так! Знаешь, что Маркс сказал? Счастье – в борьбе! В драке, то есть. С собой и миром! Да-с, молодой человек! Жизнь прекрасна и удивительна. И главное вовсе не в том, чтобы прожить ее так, чтобы не было стыдно за бесцельно прожитые годы, а в том, чтобы прожить как можно дольше, и болеть при этом как можно меньше! Сие обязанность каждого порядочного человека перед обществом! Прошу запомнить, это я как доктор говорю!

Его просто распирала энергия. Он, не прощаясь, выскочил из бытовки и бодрым шагом направился в сторону свалки, напевая что-то легкомысленное. Его радужное настроение удивило Белова.

– Слушай, а Док случайно не ширяется? – спросил он Лену.

– А ты только сейчас заметил? – усмехнулась она. – У нашего доктора не руки – чистое золото. Если бы не наркота, он бы сейчас академиком был. Рассказать, как он тут очутился?

Белов кивнул:

– Конечно…

Когда-то Доктор – Станислав Маркович Вонсовский – работал хирургом в одной из московских больниц. Грошового жалования не хватало даже на сигареты. Супруга его относилась к тому разряду женщин, которые вместо того, чтобы поддержать непутевого мужа, пилят его, не переставая. Сравнивала его непрестанно с денежными мужиками из числа общих знакомых, которые якобы тащили в дом все, что к полу не прибито, строили дачи, квартиры, покупали женам шубы и хрустальную посуду. Деньги были любимой темой ее разговоров…

Вот только таланта к накопительству Стае был лишен начисто. Когда стало невмоготу терпеть издевательства жены, он плюнул на все и пошел в военкомат с просьбой направить его в Афганистан полевым хирургом. Его бросили в самое пекло. Операции пришлось делать и в палатках, и в поле, и в горах под шквальным огнем…

В этих примитивных условиях он был вынужден не столько кроить и латать распоротые осколками и пробитые пулями тела, сколько ампутировать конечности. Не одну сотню солдат он сделал инвалидами! То есть, конечно не он, а духи, но все эти искалеченные ребята, по сути – подростки – прошли через его руки и остались в его памяти!

В условиях нечеловеческого напряжения Стае подсел сначала на алкоголь, а потом и на морфин, чем дальше, тем больше. Оказалось, что доктор не одинок в своей привязанности к наркотику, еще несколько офицеров повадились к нему, и по доброте душевной он стал помогать "товарищам по несчастью".

Кстати, один из них и назвал его впервые Доктором Ватсоном. Книга Артура Конана Дойла, кажется, это был "Этюд в багровых тонах", ходила по рукам. Как раз в ней-то раненный военный врач Ватсон возвращается из Афганистана в Англию и знакомится с Шерлоком Холмсом. Кличка пристала, а через некоторое время весь медсанбат иначе его и не называл.

Вскоре начальник медицинской части заметил пропажу крупной партии морфина. Он поднял шум, вычислил доктора и подал рапорт по инстанциям.

Скандал удалось замять, однако из армии доктора выгнали. Какое-то время он работал на "скорой". Здесь он продолжал употреблять наркотики, но категорически отказывался участвовать в их распространении.

Напарник, который толкал его на это, побоялся, что слишком принципиальный коллега сообщит о его бизнесе куда следует. При первом удобном случае он подложил ему наркоту и сдал своим прикормленным ментам.

Срок доктору дали небольшой – только за хранение и употребление. Но отбыв его, он оказался никому не нужен. Московскую прописку он потерял, жена давно вышла замуж, дочка смотрела на родного отца с брезгливым презрением…