Александр Белов - Жизнь после смерти

Расслабившись на все сто, Кабан направился на встречу с Зориным, назначенную им в своем любимом японском ресторане закрытого теннисного клуба. Кабана туда пропустили весьма неохотно и только после тщательной проверки.

"Что, рылом не вышел"? – спросил Кабан охранников, демострантивно, с презрением сплюнул на зеркальный пол вестибюля и прошел в ресторан.

Здесь его сразу проводили к заказанному Зориным столу. Кабан уселся на низенькое сиденье и недовольно осмотрелся по сторонам. Зал – сплошной выпендреж. Редкие посетители ковыряли в тарелках длинными палочками и пили из чашек, похожих на наперстки, какую-то дрянь. Самураи, блин, недоделанные! Ни выпить, ни закусить по-человечески не умеют.

Он хотел было приказать, чтобы принесли нормальной водки и икры, когда из боковой двери ресторана показался Зорин. Он поздоровался с криминальным авторитетом так тепло, словно тот был ему дороже отца и матери.

Семенящая узкоглазая официантка – бурятка, что ли? – принесла на деревянном лакированном подносе заказ. Зорин все время поглядывал в угол зала. Кабан поискал глазами и обнаружил, что в углу за служебным столиком, откуда хорошо просматривался весь зал, пристроился зоринский мальчик на побегушках. Кажется, его звали Андреем.

"Да, не доверяет Виктор Петрович авторитетным людям, даже здесь боится, на клубную охрану не надеется…" – отметил про себя Кабан. Официантка поставила перед каждым высокие, в виде ладей, блюда с суши. Зорин упорно называл их "суси". Он сказал, что именно так это произносят в Японии. Что же, ему виднее, Кабану там бывать не приходилось. Он все больше по Европам мотается. Водка была подана в маленьких фарфоровых кувшинчиках. К удивлению Кабана кувшинчики были горячими.

– Они что, водку с глинтвейном перепутали? – удивился бандит.

Виктор Петрович ответил ему широкой отеческой улыбкой.

– Это сакэ, рисовая водка. Подается подогретой, – пояснил он. – Ну что, выпьем с устатку?

Водка была теплой и вонючей. К тому же та капля, которая поместилась в крошечную фарфоровую чашечку-рюмочку, сразу растеклась во рту, вызвав отвращение.

Виктор Петрович выпил с видимым удовольствием, подхватил с подноса длинные лакированные палочки и принялся ловко метать в рот содержимое своего блюда: рис и кусочки рыбы. Он навалился на еду с аппетитом – видно, набегался перед этим за мячиком. Палочками, действительно, он орудовал лихо.

Кабан тоже был бы не против пожрать, хоть и умял перед визитом гору шашлыка. Но жрать-то, собственно, было и нечего. Дурацкий рис с сырой рыбой, креветки… Креветки он с пацанами под пиво убирал, когда сопляком был. Они что, в пивняке? А понты колотят – типа – культурное заведение!

Зорин исподтишка наблюдал за собеседником с плохо скрытой усмешкой. Ему уже случалось иметь дело с Кабаном. Тот проворачивал для него кое-какие грязные делишки. И пока что оба были довольны друг другом.

Виктор Петрович хорошо изучил тайные приемы искусства управлять людьми. И сейчас ему казалось, что, поставив Кабана в неловкое и непривычное для того положение, он одержал над бандитом психологическую победу. Это прием не раз с успехом применял Наполеон.

Но Зорин ошибался. Кабан не был шахматистом. Он был из тех, кто любую игру заканчивает китайской ничьей и нокаутирующим ударом ногой в солнечное сплетение.

Впрочем, Виктору Петровичу повезло. Еще немного, и Кабан сорвался бы… Виктор Петрович шестым чувством угадал, что напряженность за столом становится опасной. И он перешел к делу.

– Хочу попросить тебя об одном одолжении, – сказал Зорин дипломатично.

Это означало деловое предложение. Кабан сразу забыл о своем настроении и стал прикидывать, сколько ему слупить с чиновника. Тот продолжал.

– Найди мне Белова. Хоть из-под земли, но найди!

– Белова грохнули, – уверенно заявил Кабан, хотя и понимал, что тем самым лишает себя приличного гонорара.

Зорин вдруг понизил голос до шепота и сказал, слегка наклонившись в сторону собеседника:

– Я не уверен, что он мертв. Никто его мертвым не видел. Нет тела – нет дела, есть такая

поговорка. Так что вся моя надежда на тебя. Доставь мне Белова или его тело. Получишь…

Зорин бегло начертил шестизначную цифру на салфетке, показал ее Кабану, потом положил салфетку в пепельницу и поджег.

– А если не тело, а только голову? – сострил Кабан.

Но Зорину было не до шуток.

– Можно и голову, – ответил он вполне серьезно.