Владимир Колычев - Когда любовь соперница у смерти

Но, как ни предостерегал я себя от Арины, мне все же пришлось отправиться к ней домой.

Признаться, всю дорогу я упрекал себя за то, что смалодушничал, не взял девушку под стражу. Было же такое – оставил ее во дворе дома, чтобы встретить оперативно-следственную группу, а она не послушалась меня и скрылась. Так могло произойти и сейчас. Вдруг она сбежала, и сейчас находится где-то далеко-далеко от Черногайска.

Но волнения мои оказались напрасными: Арина была дома и открыла мне дверь по первому звонку.

В квартире, куда я попал, царило похоронное настроение. Зеркала тканью не завешены, часы не остановлены, но скорбь и тоска, казалось, витали в воздухе, увеличивая силу тяжести. Арина была одета в черное, и сама выглядела какой-то потемневшей. Глядя на нее, я чувствовал, как меня вдавливает в пол. А гнетущая тишина, казалось, давила на барабанные перепонки, вызывая звон в ушах.

– Я ждала вас, – грустно сказала девушка, пропуская меня в свою комнату.

Она закрыла за мной дверь, прошла мимо, слегка, едва ощутимо коснувшись меня плечом, села на одну из двух заправленных кроватей.

– Вы можете сесть сюда, – сказала она, кивком головы показав на единственный в комнате стул, занимавший свободное пространство между двух одинаковых тумбочек.

Я сел, осмотрелся. Комната, как комната. На стенах обои, декорированные под обрывки джинсовой ткани разных тональностей, над одной кроватью, где сидела Арина, висели постеры голливудских фильмов с изображением Брэда Питта и рекламный плакат косметической фирмы с красивым, но густо загримированным женским лицом.

Плакаты висели и над второй кроватью, но несколько иного, остроумного и даже, можно сказать, интеллектуального формата. Взрослый человек в желудке на рентгеновском снимке и надпись: «Даже если вас съели, у вас всегда есть два выхода». Раскрытый рот курящего человека с сигаретными окурками вместо зубов. И, наконец, отрубленная голова с большими ушами, лежащая у плахи затылком к зрителю. Затылок не обычный, раздвоенный и дважды закругленный снизу, наводящий на мысль о заднице с ушами.

Арина заметила, куда направлен мой взгляд.

– Это Ира повесила. Ей нравилось… – с тусклой улыбкой сказала она.

– И жить ей тоже нравилось. Но, увы…

– Но я здесь точно ни при чем! – порывисто мотнула головой девушка. – И Костя тоже.

– Тогда кто мог убить вашу сестру?

– Даже не знаю, кто мог это сделать.

– Мы тоже не знаем, но пытаемся это выяснить.

– Да, и действуете при этом очень примитивно. Брошенные любовники мстят счастливой паре. Все очень просто. А вы даже не пытаетесь выяснить, мог, например, Костя убить человека или нет? Он вообще кого-нибудь в этой жизни убивал? Спросите меня, убивал? – разгорячилась Арина.

– Спрашиваю.

– Мы за столом сидели, а на стол паук с потолка упал. Я тапок сняла, чтобы его прихлопнуть, а Костя меня удержал. Нельзя, говорит, убивать.

– Правильно, нельзя, – кивнул я. – Примета плохая – паука убить.

– Да при чем здесь примета? Он сказал, что паук – такая же Божья тварь, как и мы все. И еще сказал, что если мы его убьем, то ничего не изменим…

– Правильно, какой в том толк – паука убить? Ведь он же вам ничего плохого не сделал. Подумаешь, на стол упал. Не со зла ведь. Отмахнулись и забыли. А убийство из ревности – совсем другое дело.

– Да Костя курице голову отрубить не смог бы. Он рассказывал, как в деревне гостил, курицу, говорят, зарубить нужно, а он ни в какую. Жалко, говорит… И еще он компьютерные стрелялки не любил, потому что там убивать нужно. Он больше стратегии любил…

– Увы, но это не аргумент.

– А что аргумент?

– То, что Костя угрожал Глебу расправой.

– Ну, мало ли что сгоряча скажешь! Разве у вас такого не было? Сначала гадостей человеку наговоришь, а потом извиниться хочется.

– А он извинился перед Глебом?

– Я могу сказать, что извинился, но ведь вы не поверите!

– Я верю в то, что вы, Арина, очень рьяно защищаете своего Костю. Аж завидно становится. Меня бы вы так не выгораживали.

– А я вас не знаю, – сердито исподлобья глянула на меня девушка.

– И смотрите на меня, как на врага. Впрочем, я это заслужил…

Арина громко промолчала. «Да, заслужил», – читалось в ее глазах.

– А у вас, я так понимаю, с Константином большая любовь, – сказал я, провоцируя девушку на ложь во спасение.

Ведь она говорила, что любит Глеба, а с Костей спала из мести. Я хорошо помнил это и готов был напомнить ей, если она оговорится. Но Арина не позволила уличить себя.