Сергей Волошин - Бойцовые псы

— Тогда о чём? — спросила дочь. — И что еще вам рассказали соседи?

— Минуточку! — поднял руки вверх Чурилин. — Я бы попросил!

— В таких случаях, кажется, говорят: здесь я задаю вопросы, так? — сощурила глаза дочь покойного.

— Галя… — охнула мать. — Как ты можешь?

— Мой вам совет, Галина Кирилловна, не читайте детективов на ночь, — сказал Чурилин, склонив голову. — И потом, вы у себя дома, а не у меня в кабинете. И это не допрос, а предварительная беседа. И если мы хотим найти убийцу вашего отца, в наших с вами интересах сначала найти общий язык.

— Простите, — сказала она. — Нервы сдают…

— Сочувствую, — сказал Чурилин. — Но всё же позвольте задать вопрос и мне. У вас теперь, как я понимаю, двухкомнатная квартира, а была?..

— А была трёхкомнатная… — вздохнула мать. — А где бы еще мы нашли столько денег?

— Минуточку… — сомкнул свои прямые брови Чурилин. — А что, эти ваши соседи — люди богатые?

— Да нет, не сказала бы… — Мать посмотрела на дочку.

— Ты не поняла, — покрутила та головой. — Речь о Хлестове Игоре Андреевиче, с кем мы обменялись. Возможно, это к нему приходил убийца, имея его старый адрес. А папа вышел в это время из его прежней квартиры. Я правильно вас поняла? — спросила она Чурилина и, когда тот кивнул в знак согласия коротко стриженной головой, впервые посмотрела на него с некоторым интересом.

— Я бы взял вас к себе в группу, — сказал он. — Я сам только успел об этом подумать…

— К тому же они одного возраста с Игорем Андреевичем, — добавила Галина Кирилловна.

— Так вот в чём дело… — тихо охнула её мать.

— Ещё не факт! — поднял указательный палец Чури-лин. — Только как версия. И потому пока не подлежит разглашению, если вы меня правильно понимаете…

Тем временем они вошли в другую комнату, хотя, похоже, в этом теперь уже не было необходимости. Чурилин чувствовал нечто вроде шевеления волос на собственном темени — знак верного предположения. Знак, который подает интуиция тем, кто ей доверяет. Будто ветерок подул и затих.

— Так что, этот ваш сосед, с кем вы поменялись, Хлестов, кажется… Поправьте, если я что-то путаю… он что — жаловался, что у вас слишком громко работает телевизор?

— Нет, вы ничего не спутали, — подтвердила Галина Кирилловна. — Именно Хлестов. Мерзкий тип, вообще говоря. Но вот жаловаться — нет, он не жаловался ни разу, поскольку его телевизор орет еще громче. Живёт один. Дома бывает редко… Вообще, я бы таких убивала.

— Я этого от вас не слышал, — улыбнулся Чурилин. — Но, если можно, поподробнее. Чем именно он вам так не приглянулся?

— Нет, вы представьте! Сам водил себе, никого не стесняясь, всяких девиц и еще требовал, чтобы я вышла за него замуж! Буквально требовал! Он, должно быть, решил, что я польщусь на его деньги! И когда у нас появился впервые мой будущий муж Вася, он сразу взял его в оборот, что-то то ли обещал, то ли угрожал… Представляете?

— С трудом, — пожал плечами, продолжая улыбаться, Чурилин. — А на что он живет, если не секрет, конечно…

— Он занимается чем-то вроде шоу-бизнеса, — сказала она. — Продюсер. Устраивает и проталкивает разного рода девиц на эстраду. Не бесплатно, конечно. За выступление по телевизору берёт больше пяти тысяч «зелёных», представляете? Но сначала — в постель. В качестве предоплаты. Хотя не уверена, что сегодня это ему надо. Скорее, по инерции… Раньше так поступали кинорёжиссеры с молоденькими актрисами. Но они хоть не требовали с них денег!

— Откуда ты это знаешь? — ужаснулась мать.

— Мне не раз предлагали сниматься молодые режиссёры с «Мосфильма», ещё когда я училась в старших классах.

— Боже…

— Да, представь себе. Но там дело кончалось ничем, и они потом очень извинялись… И с некоторыми я до сих пор в дружеских отношениях. А этот? Мне он тоже предлагал… Был достаточно откровенным, поскольку полагал, что я на это клюну… И Васе говорил, будто открыл у меня некий талант, а вот замужество мне повредит. Вроде того, что я уже не себе принадлежу, а искусству, и все в таком же духе… А Вася мой уши развесил: может, и правда, говорит, тебе надо петь? Мол, Игорь Андреевич так озабочен твоим будущим… Он совсем другим озабочен, говорю! Он ни разу не слышал, пою ли я вообще!

— Ну, в детстве, когда ты ходила один год в музыкальную школу, учителя тебя хвалили… — осторожно вставила мать.

— Потому я и бросила, — отмахнулась Галина Кирилловна. — Но речь не об этом, как я понимаю. Виктора Петровича интересует сам Хлестов, а не то, что мы о нём думаем.