Владимир Колычев - Я промазал, опер – нет

Сигарета вывалилась из губ, когда в беседке на детской площадке я увидел человека в спортивной куртке, капюшон которой плотно запахивал нижнюю половину его лица. Солнцезащитные очки скрывали глаза, но и без них и капюшона я не смог бы рассмотреть лицо в подробностях. Потому что парень держал на плече зеленую трубу, очень похожую на одноразовый гранатомет, и совершенно спокойно целился в меня.

– Ой-ее!!! – взревел я от злобы и беспомощности.

Некогда было объяснять, что происходит. Одной рукой я схватил за волосы Дарью, другой – Олесю и обеих силой вытащил из кухни, уложил на пол в прихожей.

Только я вжал их визжащие головы в пол, как на кухне грянула Хиросима. Оглушительный, свинцовой плотности грохот раздул барабанные перепонки, ударная волна танком проехала по нашим телам, стены сотряслись, с них и с потолка посыпалась штукатурка, густые клубы цементной пыли перемешались с едкой тротиловой гарью.

Я оглох и ничего не слышал, даже себя. Все вокруг как в тумане, ничего не видно, нос щекотало так, что невозможно было сдерживать чих. И все же, выхватывая из кармана телефон, я метнулся к двери, открыл ее. Одной рукой я прижимал к уху телефонную трубку, другой выталкивал из квартиры женщин.

Я не слышал, что отвечал мне Агранов. И отвечал ли он вообще. Но я орал как заведенный, требуя немедленно задержать киллера. Когда же, обезопасив потрясенных женщин, я оказался на кухонных затянутых черным дымом руинах и глянул вниз через пустой оконный проем, то в беседке никого не увидел. Зато заметил Агранова и Кузему, один опер бежал, огибая дом справа, другой – слева. Бегали они оба, не в пример мне, отлично, и я очень надеялся, что на этот раз кому-то из них улыбнется удача.

Но очень скоро пришло сообщение, что Куземе улыбнулась киллерская пуля. Он сумел засечь беглеца, увязался за ним, преследовал его до парка, где, увы, в обмен на свою серию выстрелов получил две пули – одну в живот, другую в ногу. К счастью, на нем был кевларовый бронежилет, а пуля вошла в броню чуть под углом, поэтому не смогла ее пробить. И все же ранение в ногу и внутреннее кровотечение брюшной полости отправило опера на операционный стол.

Генерал Богданов напоминал спящий вулкан, разбуженный сильными подземными толчками. Шутка ли, семь сотрясений с летальным исходом, а сегодня едва не погиб оперуполномоченный уголовного розыска. К тем же трагическим обстоятельствам можно было бы причислить и взрыв на Пролетарской улице. Если бы я вовремя не заметил опасность, к семи трупам добавилось бы еще как минимум три... Обычно спокойный, любующийся собственной выдержкой, генерал сегодня недовольно клокотал, время от времени выбрасывая на поверхность клубы пара.

– Это что же получается, какой-то уголовник спокойно расхаживает по улице нашего города, расстреливает людей, и мы ничего не можем с ним поделать?.. Полковник Гнутьев!..

Досталось всем и начальнику Центрального РОВД за то, что б о льшая часть преступлений произошла на подведомственной ему территории. Не пощадил генерал и начальника милиции общественной безопасности города, и даже начальника ГИБДД за то, что тот не смог задержать автомобиль с киллером. Информации о том, что преступник пользовался машиной, у нас не было, но, по логике, он не мог обходиться без автотранспорта.

Впрочем, очень скоро замначальника ГУВД и главный городской гаишник в числе прочих покинули совещание, остались только представители уголовного розыска.

– Ну что будем делать, господа? – риторически спросил генерал.

И протер платком вспотевшую лысину. Дурной пример заразителен. Если чихнул один, то где-то рядом повторит за ним кто-то другой. Так же и с зевотой... В общем, я невольно провел рукой по своей лысине. И генерал это заметил. Похоже, он решил, что я его передразнил.

– Что, капитан Петрович, чешешься? – нахмурил он ежистые брови. – Заварил всю кашу и теперь чешешься!

– Я кашу заварил?! – оторопел я от такой наглости.

Мережик незаметно ткнул меня локтем в бок, но я все равно готов был отстаивать свое право на жизнь в своей среде обитания.

– Я, что ли, эти убийства заказал?

– Не ты. Но версия – твоя!

Хворостов, как обычно, молча сидел в сторонке, но сегодня он ничего не записывал в свой блокнотик. Утлый, понурый, взгляд погасший. Но вот он посмотрел на меня, и губы его страдальчески скривились. Уж не меня ли он в убийцы своей жены записал?.. После того как меня подвинули с вышестоящей должности, я ничему не удивился бы.