Юрий Шубин - След шакала

— Он, может, и понимает, но сделать уже ничего не может, — вступился за приятеля Сергей.

— Пусть находит деньги. А то он палец о палец не ударил. Мы с ним рассчитаемся. Достаточно одних слов, чтобы вы засуетились. А он свое получит на сто процентов.

Игорь сделал глубокую затяжку и не спеша выпустил дым в окно.

— Если нужно там бабу раскрутить, когда вы её найдёте, мы поможем. Но это уже будет, ты понимаешь, работа. Проще, если ты сам всё сделаешь. Считай, что я и с тобой, и с Димой разговаривал. Если Дима не понимает, ему просто бомбу под жопу подложат или дырку в голове просверлят. А ты, если понимаешь, — ищи. Найди ту бабу, скрути ей шею. Сам её вывези за город и спроси с неё. Что, боевики не смотришь, не знаешь, как это делается? В обычной жизни — бумажки. В нашей — слова. Если заварится каша, я не знаю, как из нее каждый из вас будет выходить. Диме ответственность нести, а как — это зависит от него. И отец ему не поможет. Если кто-то начинает, запросто можете остаться без «крыши» над головой. А если будут разбираться мусора, то и с ними разберутся другие мусора. По всей строгости закона, и никто не докопается. Да и некому будет докапываться. Мы-то не беспредельничаем. А если эти заведутся, то последнюю шкуру снимут, будьте любезны. Вот и думай сам. Найди её. Наварилась [Заработала.] она с этих денег — чёрт с ней. Я знаю, кто квартирами занимается, за месяц из десятки двадцатку делает. Мы этим заниматься не будем.

— Все ищут, все бегают.

— Ну вот, ищите. Не знаю, каким путём. Тебе тоже должно быть обидно. Эта сука на всех нажилась. Тебя подставили. Но пойми нас, тебе тоже отвечать. Работайте и не пропадайте.

Разговор закончился. Сергей сел в машину и поехал домой. Дома он достал из-под свитера диктофон и прослушал запись.

— Люкс! — воскликнул он. — Теперь и на Андрея компромат имеется. Вдруг пригодится, если начнут грозить расправой.

На следующий день Дима несколько раз прослушал плёнку и сделал себе две копии: одну взял домой — послушать отцу, вторую положил в конверт и оставил в своем служебном сейфе — на всякий случай…

Телефонный звонок раздался так неожиданно, что Сергей вздрогнул. Он не собирался подходить к телефону: после пятого звонка дожидаться ответа уже неприлично, но на восьмом звонке понял, что трубку придется взять. Кто-то с назойливостью мухи хотел с ним поговорить.

— Привет, Серёжа. Узнаёшь? — в трубке послышался вкрадчивый, но полный скрытой угрозы голос Андрея.

— Здравствуй, Андрей!

— Узнал, значит, ещё помнишь, — нарочито грозно прошипел он. — А мы, — он сделал ударение на слове «мы», — уж думали, куда ты запропастился? И не звонишь! И не заходишь ко мне в офис. Зазнался, что ли?

Такая нагловатая и вызывающая манера разговора очень напоминала ситуацию, когда хулиганам надо «прицепиться» к человеку и любое неосторожно сказанное им слово могло стать для этого поводом. Что-то типа: «Мужик, дай закурить — не куришь? Кого, кого ты нах… послал?!»

— А чего звонить, Андрей, раз результата нет. Воздух сотрясать?

— Через пять дней, самое большее, ты вернёшь долг и возместишь моральный ущерб. Мне по барабану, хватит тебе денег от твоей квартиры или нет…

— Может, объединим усилия в поисках тётки?

— Ну-у, милый, это уже твои проблемы. Выкручивайся сам, как сможешь… Жизнь в России сейчас стоит не дороже камня с дороги. Ты, Серёжа, сильно попал на деньги. Поэтому тебе дают пять дней! Хотя, что бы ты ни сделал, машина уже запущена и отсчитывает время, а от меня теперь мало что зависит. Желаю удачи.

Андрей захохотал и повесил трубку.

«Да, — подумал Сергей, — этот неврастеник так меня ненавидит, что может запросто подослать наемного убийцу. Не зря он мне как-то говорил, что цены на их услуги упали, их сбили приезжие безработные бандиты с Украины, Молдавии, Белоруссии и других республик бывшего Союза. Нужно всерьёз подумать об элементарной безопасности. Теперь угроза становится реальной.

В этот же день Диму вызвал куратор из отдела кадров.

— Заходите, Дмитрий Юрьевич, — официально начал он свою беседу.

Это плохой знак. Дима прошёл по малиновой ковровой дорожке с зелёными полосками, поздоровался и остановился у большого двухтумбового стола. На стене, как и прежде, висел портрет Дзержинского, а рядом с ним, в новой рамке появился портрет помолодевшего вдруг президента. На шкафу для одежды с торцевой стороны висел красочный календарь, с которого, сложив губки бантиком, на сидящего за столом смотрела обнаженная особа неопределенного возраста, жестом приглашая всех желающих немедленно позвонить по какому-то телефону и, видимо, бежать к ней, подальше от службы и жены. Такая обстановка очень напоминала кабинет комсомольского вожака девяностых годов. Или кабинет начальника отдела кадров. Они всегда считали себя выше всех остальных и могли позволить себе то, за что других бы склоняли на каждом углу.